Белый князь

Столько подобных твердынь стояло на границах и требовало перестройки до основания, что на все рук и денег не хватало. Более срочные и важные отстраивали, остальные ждали своей очереди. Так и Влоцлавек. Князь, которому казалось, что напал на очень счастливую мысль, придумав, что ему сам король вернул его удел, помчался как можно скорей, надеясь, что таким образом не только Влоцлавек, но тут же и соседние крепости сумеет захватить.

Там у него уже были друзья, он рассчитывал на своих.

Старый Гневош, свято уверовав в услышанное, а был привязан к крови и этому дому Пястов, на дворе которых провёл молодые годы, ожил и сильно был тронут.

– Милостивый князь, – воскликнул он, когда уже приближались к замку, – а зачем я вам тут нужен? Когда вы только покажетесь, Влоцлавек, наверное, вам сдастся. Не лучше было бы, чтобы я с моими поспешил вперёд в Гневков с радостной новостью и там бы для вашего приёма приказал собрать людей.

Князь чуток подумал. На самом деле старый Гневош придавал жалкой свите важности, но в случае сопротивления ничем бы не помог. Приготовить же мещан и землевладельцев вокруг Гневкова могло быть весьма полезным.

– Гневков – это пустяки, – продолжал дальше старик. – Там князя с распростёртыми объятиями примут, потому что при вас им было иначе, чем нынче при королевских старостах. С Золоторыей тяжело будет, потому что там сидит Ромлик с руки короля, а оттого, что ему хорошо живётся, готов создавать трудности… и оказывать сопротивление.

– Мой Гневош, старый приятель, – крикнул князь, который всё больше приобретал отвагу, – езжай, езжай сначала в Гневков, но будь осторожен. Вы узнаете, кому доверять… Собери мне людей как можно больше. Насчёт Золоторыи устроим в Гневкове совещание. В путь во имя Божье!

Старина Гневош, в которого тоже вошёл великий дух, уже подъезжая к местечку, развернулся, весь поглощённый своей миссией, и направился прямо в Гневков. Белый остался один. Ласота не мог его узнать.

– Теперь все вместе, и смело, – воскликнул он, – нападём на замок, а там дерзко и смело… никто не решится пойти против меня! Вперёд!

Они уже были в небольшом отдалении от ворот – с тракта видели, что они открыты настежь, решётка была поднята… людей практически не видно. Во время мира не нужно было запираться по целым дням и только на ночь опускали решётку. Вытянутой рысью князь впереди, за ним все его товарищи, челядь, в конце Бусько с соколом на руке помчались на мост. Появлялось население. Уже въехали на двор, только тогда вырвалось из углов несколько человек без оружия, босых, разглядывая, кто это прибыл. Белый кричал с коня:

– Я здесь! Ко мне! Кто тут старший?

По примеру князя Ласота и другие принялись сильно кричать, сделался шум, и в эту минуту из боковой пристройки выскочил испуганный им, с мечом в руке, но без доспехов и шлема, Гаска, комендант замка. Это был мужественный человек, но заржавевший в спокойствии, медлительный уже, постаревший и туповатый.

Увидев небольшое число въезжающих в замок людей, которые распоряжались там и подзывали к себе, точно имели на это право, он не мог предположить, что это делается несправедливо… такое нападение казалось ему невозможным.

Белый подъехал к нему на коне.

– Вы тут старший? – крикнул он грозно.

– Я!

– Не узнаёте меня?

Гаска посмотрел на него.

– Откуда мне вас знать! – ответил он.

– Тогда другие меня узнают, – произнёс князь. – Я приехал с королевским приказом, чтобы отдали мне замок. Понимаешь? Я князь Гневковский. Король Людвик отдал мне мой удел, с Влоцлавком и другими крепостями. С этой минуты я занимаю замок.

Старый Гаска погладил усы. Что он мог на это ответить? Не догадался ли о коварстве и предательстве?

– Прикажи всему гарнизону построиться, чтобы мне немедля принесли клятву верности, – прибавил князь. – Я не могу терять время, потому что меня уже в Гневкове ждут.

Он обратился к Ласоте:

– Езжай в город к солтысу и войту, пусть сейчас же сюда мещание придут.

Наленч повернул коня и поскакал. Гаска стоял, не зная, что делать. Те люди из замка, которых не звали, от одного шума и гомона почти все сбежались. Некоторые из них узнали князя, которого раньше видели; другим тоже перемены были по вкусу, потому что в первое время новое царствование всегда пиром начинают и пивом обливают. Во дворе слышались радостные возгласы, обращённые к князю. Сопротивляться никто не думал. Поэтому Белый смело слез с коня, а Бусько, который езды тоже не любил, первым это увидев, скатился с седла со своей птицей.

– Ведите меня в избы… где они! – крикнул князь Гаске.

Тот, как стоял наполовину одетый, послушно тронулся с места и толкнул главную дверь, прокладывая дорогу. Белый дал знать своим, чтобы остались у ворот, а сам с Гаской вошёл внутрь.