Белый морок. Голубой берег

— Что ж, сынок, ты правильно решил. Бери листовки и беги в лагерь…

Не такое уж и близкое расстояние от Семенютиного подворья до Змиева вала, но Масюта одолел его, как говорится, на одном дыхании. Еще и солнце не успело выглянуть из-за горизонта, как он, вспотевший и запыхавшийся, требовал у дежурного по лагерю, чтобы тот пропустил его в землянку Сосновского.

— Ты явно спятил! Он ведь только час назад прилег отдохнуть.

— Все равно буди! Слишком важное дело имею к нему. Комиссар Ляшенко лично послал… — Федя кивнул на пачку завернутых в бумагу листовок под мышкой. А потом шепотом: — Красная Армия только что на двух фронтах в наступление перешла. Немецкие ордища со всех ног удирают…

После этих слов дежурный наперегонки с Федей рванул к пещере Сосновского. Пока юноша растолковывал полусонному Витольду Станиславовичу, что к чему, лагерь, будто по команде, проснулся. И забурлил, заволновался под радостные крики-восклицания:

— Эгей, слышали? Наша армия в наступление перешла!.. Немчура удирает по всему фронту!..

— Слава Красной Армии! Смерть фашистским оккупантам!

Под Змиевым валом начинался стихийный митинг.

XVII

Гонец с пасеки, которого с таким нетерпением уже столько дней ждали партизаны, появился под Змиевым валом все же неожиданно. Потому что появился в ту предобеденную пору, когда все, кто возвратился из ночных странствий и кто еще только должен был с наступлением темноты отправляться на выполнение боевых заданий, вповалку спали по землянкам и куреням. К тому же никого из командиров в лагере не было: Артем еще не возвратился из-под Кодры, куда с вечера отправился для встречи со словаками, Заграва умчался на боевую операцию под Корнин, а Сосновский после стихийного митинга прихватил отпечатанные Масютой листовки и метнулся по своим тайным точкам. Потому-то дневальному ничего не оставалось, как отвести гонца к лагерному коменданту Варивону, который в этот момент варил в сторонке в котелке клей из костей.

— Имею срочное донесение: только что прибыли на пасеку посланцы из Киева. Командир здешней группы партизан Цымбал с какой-то девушкой… — вытирая пот с лица, доложил один из хлопцев Довгаля, находившийся на пасеке в ожидании возвращения гонца из Киева.

Неловко улыбаясь, Варивон встал на ноги, замялся, дескать, ну и ситуация же! Он знал, с какими светлыми надеждами, с каким волнением ждал Артем вот этой весточки. В последние дни он нарочно дальше Семенютиного двора никуда не отлучался, чтобы самому встретить посланцев из Киева. И нужно же было такому случиться: когда они наконец прибыли, не только Артема, а вообще никого из командиров в лагере не оказалось.

— Ну и хорошо, что прибыли… — наконец расщедрился Варивон на слово. — Пускай пока отдыхают. Наверное, устали с дороги.

— Они настаивают, чтобы им немедленно была устроена встреча с командиром…

Неизвестно зачем Варивон начал старательно вытирать ладони о штанины. Он сопел, натужно морщил лоб, прикидывая, как быть. Артем наверняка раньше ночи не вернется к Змиеву валу, а вежливо ли заставлять товарищей из Киева ждать его столько времени на пасеке? Если бы только можно было проводить киевлян в лагерь… Но дорога туда для посторонних людей наглухо закрыта.

— Вы бы хоть угостили их завтраком, — посоветовал Варивон.

— Каким завтраком? У нас с Прищепой у самих со вчерашнего дня крошки во рту не было.

— Зачем же Тогда разводить всякие разговоры? Айда поскорее к кашеварам!

Пока гонец с пасеки лакомился на кухне нехитрой партизанской едой, Варивон наполнил ароматным кулешом трофейный кессель, завернул в чистенький рушник кусочек сала, пару лепешек, несколько кусочков сахару. Вложил все это в рюкзак, передал его гонцу и, предупредив дневального, отправился из лагеря. Однако пошел он не на пасеку, а к Семенютиному жилищу. «Зачем мне ломать голову такими делами? — думал он. — Пускай их если не Артем решает, то по крайней мере полковник Ляшенко».

Ляшенко и в самом деле решил все просто и быстро.

— Вы абсолютно правы, Варивон, — сказал он, узнав о сути дела. — Держать посланцев киевского подполья до завтрашнего утра бог весть где было бы бестактно. Лучше всего сделать так: вы сейчас поедете на пасеку, угощаете прибывших чем богаты, а потом… потом передайте нашу благодарность Цымбалу и скажите: пускай отправляется к своей группе и приводит ее без проволочек на пасеку. Все остальное он сам хорошо знает… Ну а ту девушку, когда убедитесь, что она прибыла с серьезными полномочиями, приглашайте прямо сюда.

Теперь Варивону все стало ясно. Честно говоря, ему даже захотелось первому увидеться и поговорить с землячкой. Скоро ведь будет пять месяцев, как он оставил город, и, хотя никого из родных у него там не осталось, все же хотелось узнать, что творится сейчас в Киеве.

Близко к полудню наконец добрался до высеченной когда-то среди древнего леса полянки, где среди зарослей терна и шиповника утонул давно одичавший сад. Варивонов проводник дважды подал голос и, услышав свист в ответ, спрыгнул с коня, начал прокрадываться сквозь цепкие заросли. Прикрывая лицо ладонями, Варивон осторожно пошел за ним.