Без иллюзий

Начальник бюро автоматизации Семен Григорьевич Яцкаер – первый начальник Михаила в жизни – был достаточно колоритной фигурой. Он и не думал скрывать, что не имеет высшего образования. Во время войны служил авиатехником, во всем, к чему по необходимости прикасался, доискивался до деталей устройства, имел довольно глубокие представления о механике и электротехнике, хотя так называемый «общей культурой» отнюдь не блистал. Он был разговорчив, никогда не боялся попасть впросак и, нисколько не сомневаясь, произносил: «Подумайте об этом на до́суге», или, характеризуя опытный (эмпирический) характер происхождения каких-либо данных, с удовольствием подчеркивал: «Чистая империя!» Но в конкретных делах он был, что называется, хват. Он зорко присматривался к технологическим процессам, стараясь выяснить, какие ручные операции можно заменить автоматами или машинными устройствами, исходя из более чем скромных возможностей своего бюро. Включая самого Семена Григорьевича, в нем работали всего три инженера, один техник – очень красивая и с прекрасной фигурой Валя Преснова – и трое слесарей, из которых двое имели высокую квалификацию. Семен Григорьевич был первым, но отнюдь не последним инженером, не имеющим высшего образования, с которыми приходилось работать Михаилу и которых он считал настоящими самородками. Он нравился далеко не всем инженерам на заводе, в том числе и евреям, и виной тому было, пожалуй, то, что он при всех своих способностях все равно оставался скорее гешефтмахером, чем интеллектуалом.

Обладатель уникальной фамилии (Михаил, кроме него, не встречался больше ни с одним Яцкаером), он не был мелочным администратором, не навязывал своих идей, с интересом встречая инициативы Горского, и предоставлял ему полную свободу в смысле ознакомления со всем, что делалось на заводе. Михаил переходил из цеха в цех, от одного конвейера к другому, и все поражался изобилию ручного труда и достаточно скромной доле машинного. Первым, что приходило по этому поводу в голову, была мысль о том, что человек на советском производстве дешев, а машина – дорога, а потому ей находилось место только тогда, когда ручной человеческий труд явно проигрывал механизированному в скорости, особенно когда требовалось приложение сверхчеловеческих сил – например, как при штамповке, сверловке, прессованию или при изготовлении крепежа. Но там, где требовалось расклепать отдельную заклепку небольшого диаметра, отрихтовать небольшую несущую конструкцию, использовались ручные прессы с винтовой подачей от ворота, а намотка токовых катушек с незначительным числом витков производилась на ручных приспособлениях. Возможностей приобретения высокопроизводительных машин у завода не имелось по двум причинам: во-первых, оборудование требовалось, как правило, специализированное, то есть должно было бы производиться на самом заводе или заказываться заводом на стороне, а, во-вторых, на это требовались большие средства, а их выделяли всего ничего.

Михаил достаточно быстро перезнакомился со всеми молодыми инженерами, работавшими на «Счетчике» по распределению. Их было меньше десятка человек. К ним добавлялось еще пятеро-шестеро инженеров постарше, но с которыми тоже легко было перейти на «ты». Из них наиболее доброжелательным и симпатичным был Соломон Моисеевич Мовшович. Он окончил «Станкин» по металлорежущему оборудованию и провел на «Счетчике» уже пару лет из своего «молодого специализма». За это время он заслужил себе такой авторитет, что всё, как есть, заводское начальство называло его только по имени-отчеству, а с лучшими слесарями на заводе он обращался на «ты». Соломон был достоин имени, данного мудрейшему царю древней Иудеи и Израиля, но совершенно не кичился умом. Держаться скромно, но не утрачивая достоинства – это он мог всегда. Тем очевиднее становились его умственные достоинства, которые он проявлял буквально в каждом деле. Он обладал тонким чувством юмора, которому был совершенно чужд издевательский акцент. Короче, на заводе, где трудилось не меньше тысячи человек, не было ни одного более уважемого лица, сверху и снизу, спереди и сзади, слева и справа, чем Соломон Мовшович – по крайней мере, среди тех, с кем он сталкивался по работе.