Без иллюзий

Поступать с ней бессовестно было немыслимо. Михаил понял, что данную возможность обрести бо́льшую радость в жизни придется пропустить мимо себя, с сожалением, это определенно, но мир, в том числе и семейный, устроен не так, чтобы было позволено безнаказанно пренебрегать главным. А рисковать главным он никак не хотел и не мог. Однако мысль об упущенной возможности еще целые годы сидела в его голове. Пока он не узнал, что Света Макарова естественным образом перестала его любить – ей тоже требовалось счастье. Но это случилось через пару или тройку лет. А пока Михаилу пришло время расстаться со «Счетчиком», который спешно перепрофилировался в приборостроительный завод более широкого профиля. По этому поводу всему инженерному составу прибавили зарплату, но удержать Михаила уже ничто не могло. Он перестал быть «молодым специалистом», мог найти – и действительно нашел через бывшую Ленину одноклассницу новую работу с даже большими деньгами в Москве, где они уже жили в комнате, которую им оставили родители Михаила, получившие, наконец, новую однокомнатную квартиру. Представить, какое это было счастье в семье двух пожилых архитекторов (отцу уже исполнилось пятьдесят девять, а маме пятьдесят один год) можно было только, живя в «стране победившего социализма» – больше нигде. Но уж в ней-то случалось все в полном объеме в соответствии с нормой «сапожник без сапог»; архитектор или строитель без собственной отдельной квартиры; солдат без оружия в приграничной полосе в самый канун войны, к которой постоянно и безостановочно готовились всем государством; крупный полководец без военного образования и без способностей стратега-самородка; талантливый изобретатель, не имеющий возможности пробиться со своим детищем на производство и на рынок; художник любого типа, будь то живописец, скульптор, писатель, поэт или актер, не имеющий постоянных средств к существованию, если он непрерывно (или хотя бы преимущественно) не воспевает социализм и его вождей, словом все, кого товарищ Сталин гениально вел от одной всемирно-исторической победы к другой. И великому народу полагалось не безмолвствовать, как говорилось у Пушкина в «Борисе Годунове», а бурно радоваться и нескончаемо аплодировать имени величайшего вождя всех времен и народов при каждом его публичном упоминании (а попробовал бы кто-нибудь из выступающих не упоминать!). На этом всеобщем социальном фоне однокомнатная, но все-таки отдельная квартира с крохотной кухней и совмещенным санузлом действительно воспринималась не иначе, как счастье. А комната в коммуналке приняла новых постоянных обитателей, трех коренных москвичей, уроженцев столицы – Лену, Аню и Михаила. Собственно, с четырех лет он и рос и вырос в ней бок о бок с двумя другими семьями.