Без иллюзий

Михаил не ждал благодарности ни от него, ни от Вайсфельда, считая, что выполнял не акт спасения, а всего лишь оценивал работу по справедливости, и благодарных слов ему действительно не сказали, что было в порядке вещей. Но вот что именно старший Вайсфельд в «благодарность» Михаилу посоветует Климову разрубить его отдел и вывести сектор Бориспольского в отдел разработки автоматизированной системы информации по стандартам, Горский все же не ожидал. А Михаил Яковлевич, вроде даже как с удовольствием, сам рассказал ему о своем совете Климову, не знавшему, как управляться со строптивым отделом и его строптивым начальником. И тут Михаил Горский понял, что перед ним человек, которому важнее казаться себе и другим постоянно правым и компетентным во всем. И это делалось не объективности ради, а ради поддержания реноме специалиста по выходу из любого положения, как на войне, не обращая внимания на то, кому и чем он обязан, и даже не думая о более отдаленных последствиях своего совета., ибо выжить надо было именно в данный момент – другого не будет: на войне как на войне! А последствия были далеко не самые благоприятные ни для Вайсфельда-сына, ни для Саши Бориспольского, не говоря уже о Михаиле, которого Климов решил изничтожить в первый же момент своего вступления в новую должность. – «Отблагодарил, ничего не скажешь,» – всякий раз думал Михаил, когда старший Вайсфельда, ничуть не смущаясь, приходил к нему поболтать. Но теперь, когда Михаил Яковлевич заводил очередную бесконечную сольную арию, Михаил Горский, прослушав его не дольше пяти минут, извинялся, что у него дела. А сектору Бориспольского в другом отделе приходилось не сладко. – и даже не столько потому, что догляд за ними стал более пристальным и взыскательным, сколько из-за того, что пропала согревающая душу атмосфера чего-то вроде душевного родства.

Люди один за другим стали уходить в другие организации. Саша Вайсфельд устроился программистом в институт патентной информации. Саша Бориспольский пришел к Михаилу с предложением искать новую работу для них обоих. Зная о том, насколько Сашины знакомства в профессиональной сфере превосходят его собственные, Михаил согласился. Саша начал активно выяснять конъюнктуру рынка труда и через некоторое время сообщил, что в головном институте научно-технической информации страны вроде что-то подходящее наклевывается. Их обоих попросили оставить анкеты, они это сделали и стали ждать. Где-то месяца полтора спустя Саша пришел к Михаилу и без обиняков сообщил, что его приняли в этот институт заведующим сектором, а вот другого места там не нашлось. Естественно, из них двоих выбрали его как кандидата наук. Михаил спокойно принял вдвойне приятную новость – Бориспольский как человек первого сорта устроился на новую работу, Горский как человек второго сорта работы не получил. Давно ли это стало ясно Бориспольскому, Михаил не мог сказать, – знал только, что не сегодня, но вот решил приберечь новость на потом, – «Боливар не вынесет двоих», – всплыло в голове из О Генри. И уже потом из какой-то другой американской вещи процитировал про себя: «Ты здесь лишний, Гарри». В Сашином лице он не заметил и тени смущения. Он сам единолично принял вполне осмысленное решение, когда стало ясно, что двоих не примут. Значит, лишним должен стать именно он – Михаил.

Поначалу у Саши на новом месте все шло путем. Они с Михаилом виделись на совещаниях в головном институте и на других сборищах. Внешне все выглядело по-прежнему, тем более, что Саша не заметил перемены характера отношения к нему со стороны Михаила. Теперь это был для него не просто Сашка – добрый малый, который не вредит никому, а человек, решивший делать взрослую карьеру обычными для этого средствами. – «Ну что ж – и на это стоило посмотреть, – подумал Михаил. – Не такая уж это новость, чтобы стенать и заламывать руки». Все это было в порядке вещей.

Около года Саша ни о чем серьезном не беспокоился, но потом до Михаила начали доходить слухи о том, что им очень недовольны люди, содействовавшие именно его принятию на работу. В конце концов Михаилу позвонила одна дама, которая была особенно близка Саше как по духу профессии, так и по кругу знакомств. Михаил не был с ней в особенно близких отношениях, поэтому даже удивился, поняв, что она решила ему пожаловаться на Бориспольского, не оправдавшего надежд в качестве научного работника. Это выглядело более чем странно, но Наталья Анатольевна выбрала в конфиденты именно его – не кандидата наук, никем не рекомендованного и никем не принятого, который единственно что сделал – оставил в кадрах анкету и никуда не попал. Или ее звонок следовало понять как раскаяние в том, что выбрали в свое время, в том числе и с участием этой дамы, не его, а Сашу? После телефонного разговора Наталья Анатольевна при разных встречах обращалась к Михаилу с подчеркнутым доброжелательством, хотя он ничем не старался его заслужить ни раньше, ни теперь. Это стало приятной неожиданностью, равно как и другое знакомство.