Без иллюзий

После этого Феодосьев уже не упускал ни одного случая, чтобы пожаловаться Пестереву на неуправляемость Горского. Пестерев, который и сам хотел поставить мозги Михаила на службу своему «интеллекту», да не мог решиться действовать активно в этом направлении, опасаясь вторгнуться в сферу интересов Болденко, понимал, что Феодосьев не врет, что добиться от Горского каких-то сдвигов с тех позиций, которые он считает верными, не выходит, но он слишком любил сталкивать подчиненных лбами, чтобы смотреть, какую пользу лично для себя он может извлечь из сыплющихся искр. Однако Горский был способен доказывать свою правоту неопровержимыми аргументами, в то время, как Феодосьев, устраивая шефа своим подхалимажем и готовностью со всем соглашаться, раздражал своей неспособностью деятельно и продуктивно служить личным интересам директора. А они сводились к следующему – ты не только заставляй Горского трудиться на себя, но и не забывай, что сам обязан эффективно способствовать осуществлению директорских затей, а они куда как далеко уходили от забот Феодосьева насчет его диссертации. Какие идеи этот так называемый продвинутый физик, программист и системотехник предлагает для того, чтобы на их основе директор въехал бы на белом коне в Академию Наук СССР? Никаких. Он полностью погряз в дрязгах с Горским, где последний всегда оказывался прав, а на что – то еще был неспособен. Другое дело, что он и Горскому не помогал против Феодосьева. Обуздывать разошедшегося в амбициях начальника в отношениях с подчиненными было не в его правилах, и затруднять Горскому жизнь он готов был не только руками Феодосьева, но и своими собственными. В конце концов, надо же было показать, кто на самом деле полновластный хозяин в институте – не заведующий же отделом!

После того, как Михаил на научно-техническом совете вслед за Суховым выступил против Полкиной, Феодосьев, предупредительно стараясь делать все в пользу последней, пытался превратить ее в некий противовес Горскому. Михаил откровенно, но без всякой злобы, смеялся над этим. Всякое лыко годилось в строку, лишь бы от этого проистекал какой-то ущерб ненавистному подчиненному. В ход шло все – исключение фамилии Горского из состава командируемых за границу – теперь по тематике Михаила туда ездил Феодосьев, и издание небольших статеек с перепевом мотивов Данилова, Влэдуца и Горского без упоминания последних, и даже особо гнусные разнарядки на сокращение штата отдела, когда он прямо указывал, кого надо уволить, не трогая при этом (закон не позволяет!) молодых специалистов, попавших в институт по распределению и не имевших ничего против своего увольнения. Разнарядку Михаил откровенно проигнорировал, пригрозив обратиться по этому поводу в госкомитет по науке и технике, где подобное самоуправство ни к чему хорошему для институтского начальства не привело бы. Но на парирование пакостей уходили и нервы, и время, к тому же Михаил понимал, что его не оставят в покое ни Пестерев, ни Феодосьев, пока не изведут. Валентин даже лез вон из кожи, чтобы по каким-нибудь формальным критериям засчитать Горскому невыполнение плана. По одной из малозначащих позиций квартального плана в качестве завершения работы предстояло рассмотреть результаты на секции НТС, где председателем был Феодосьев. Когда собралось заседание секции, он неожиданно по надуманному предлогу объявил вопрос неподготовленным и снял его с повестки дня. Замысел был понятен – объявить, что Горский не способен даже на такую малость, как подготовить рассмотрение работы на секции, а в результате не обеспечил выполнения плана.

Михаил не остался в долгу. Он немедленно написал докладную записку в адрес технического управления госкомитета, протестуя против проведения искусственного обвинения и вытеснения в off side и подписался своим вторым титулом – заместитель председателя секции НТС, каковым он и был утвержден госкомитетом. Михаил подозревал, что после подачи докладной через голову Пестерева будут приняты меры по исключению его из ранга заместителя председателя секции, но даже и он не ждал, что это произойдет так быстро. Это означало одно – к решению вопроса со всей энергией присоединился сам директор в поддержку своего заместителя. Впрочем, это все-таки произошло после того, как в техническом управлении отреагировали на докладную Горского и заставили Феодосьева рассмотреть вопрос в прежней степени готовности. План отдела по данной позиции, таким образом, торпедировать не удалось.