Без иллюзий

Время шло. После летнего отпуска Настя вернулась в институт с известием, что под конец курортного житья она отдалась в кустиках одному молодому человеку из небольшого города в Липецкой области, и теперь он домогается ее. Он ей очень понравился как работник сексуального фронта, причем едва ли не больше, чем кто-либо до сих пор. Во время телефонного разговора с ним они договорились, что он приедет в Москву и поселится у нее, и она устроит его куда-нибудь на учебу, а там будет видно, что делать дальше. И снова Михаилу было предложена близость, пока к ней не приехал уроженец Елецкой земли. У себя он работал шофером. Михаил спросил, каким она видит будущее с ним со своей стороны. – «Не знаю, – пожала она плечами. – Мы ведь с ним очень мало знакомы». – «У тебя могут быть с ним общие интересы, не считая сексуального поприща?»» – «Трудно сказать определенно, – созналась она. – Но если чего-то с ним будет недоставать, тогда будет один выход – придется изменять». Настя не видела в этом ничего заведомо неразрешимого. – «Привычка компенсировать изъяны одного любовника достоинствами других, скорей всего вошла у нее в плоть и кровь,» – подумал Михаил. Воспитывать мужчину, тем более – делать из него высококультурного и образованного человека она определенно не собирается, нет у нее ни желания, ни способностей. Да и времени на это надо много, а жизнь коротка. Проще закрыть проблему другим способом, причем очень привычным: взять и заменить переставшего чем-то удовлетворять партнера другим. Или другими. Чем не кредо?» Да, покуда Настя не связала себя совместным житьем с уже намылившимся в Москву провинциалом, Михаил мог бы без препятствий прикрывать собой, своим членом брешь меж ее ног, чем, скорей всего, не преминул бы воспользоваться на его месте почти любой другой мужчина. Тем более, что с прибытием провинциала дверь все равно бы наглухо не запиралась. Как-то не верилось, что несмотря на явную сексуальную доминанту в стремлениях Насти и проверенную способность этого деятеля приносить ей соответствующее удовлетворение, он окажется способен покрыть все ее потребности в других отношениях. Какая-никакая, а разница культур проявит себя если не в одном, так в другом – вроде того маленького, совсем ничтожного стебелька травы, который пробивает себе дорогу к свету даже через асфальт. Во всяком случае, подстраиваться под шофера она не будет. Но ему-то какое дело? Ни основным, ни вспомогательным мужчиной для этой дамы, которую на равных основаниях, лишь в зависимости от настроения, правомерно было называть как порядочной женщиной, так и блядью, у Михаила не было ни желания, ни права. Да, похоть к покрытию этой самки внутри его самецкого существа возбуждалась не маленькая – ее sex appeal не оставался без отзыва. Но разве можно было представить, что ради унятия похоти позволительно поставить эту даму рядом с Мариной, отдавать ей хотя бы малую часть того, что было добровольно, с непроходящей радостью, посвящено именно Марине, которая более чем достойна всего тебя без остатка и которая верит в то, что ты отдаешь себя ей по зову сердца и ума всего полностью, как и она себя? Странно было даже умозрительно представлять себя, собственную личность в «треугольной» ситуации между Мариной и Анастасией. Что в Анастасии могло быть такого, чего он не нашел бы в Марине? Ничего, если не считать новизны. А разве новизна стоила того, чтобы ради этой «первой свежести», которая после раза-двух-трех – обычно без промедления переходит в никакую (опять-таки кроме как с Мариной, с которой чувство новизны вопреки всему не притуплялось), рисковать потерей главного обретения в жизни, данного ему, Михаилу Горскому, не иначе, как величайшею Милостью Божией (потому как человек разумный счастье свое на пятак не поменяет), ну никак не годно. Непростительно даже меньшее – стереть улыбку радости и доверия на лице любимой хотя бы на минуту – ведь это только на первый взгляд кажется не самым существенным, на самом же деле в ней корень высшего блага бытия. Без веры друг в друга, в достоинства любимого человека, каких больше ни в ком не найдешь, любовь на всю жизнь невозможна, а без нее какое может быть счастье, если смотреть правде прямо в глаза? Когда с одной стороны только возбуждающий экстерьер и откровенная сексуальная раскованность, а с другой буквально ВСЕ, что только есть прекрасного, увлекательного, радостного в мире, в том числе и не меньшая, а большая сексуальная привлекательность и в высшей степени эстетичный и возбуждающий экстерьер, о чем можно говорить, что с чем сравнивать, что из чего выбирать?