Без иллюзий

Нет, насчет Светы он Ане ничего рассказывать не стал. Это был предмет обсуждений и разговоров главным образом с Мариной, а временами еще и с Витой и с Таней Кочергиной. Света была единственной из всех внуков и внучек, вся сознательная жизнь которой с полуторалетнего возраста прошла на глазах и под влиянием Марины и Михаила. После того, как Коля разбился на испытательном полигоне в Эмбе, Света с матерью переехала из гарнизона в Москву и несколько лет прожила в бабушкиной квартире. А потом, когда ее мать получила, наконец, свою, новый дом оказался совсем неподалеку и большую часть времени Света все равно проводила у Марины и Михаила. Ей тут нравилось больше, чем у матери. Люда однажды передала им разговор с дочерью, когда она принялась ее воспитывать по какому-то поводу. – «Ты меня воспитываешь?» – возразила Света. – «Да, а то кто же?» – «Ты меня только кормишь и одеваешь. А воспитывает меня дед!». В этом ответе было два преувеличения. Кормила и одевала Свету не только мать, но и бабушка с дедом, хотя по крови он и не был родным. И воспитывал внучку, конечно, не один Михаил, а в не меньшей степени и бабушка. Но вот где влияние Михаила на внучку было превалирующим и бесспорным, так это на ее интеллектуальное развитие. Михаил воспитал в Светлане логичный, взыскательный и скептический ум, который впоследствии так пригодился ей как во время работы юристом в правозащитной организации «Право матери», так и в дальнейшем в крупной страховой компании, где она уже выступала в роли менеджера и проектировщика. Хотя Михаил и не мечтал о том, чтобы Света по своему собственному влечению стала заниматься тем, что интересовало его, ему представлялось вполне реальным, что внучка в случае удачи на собственном поприще издаст его труды хотя бы после смерти деда. Чем обернулись мечты о том, что Света станет его душеприказчицей, стало ясно еще до конца ее обучения в Московской Государственной Юридической академии. Прошло уже лет пять или шесть с тех пор, когда мать Светы передала Марине и Михаилу еще одну значимую сентенцию дочери: «Самое противное – это то, что дед всегда прав». Когда Михаил услышал это, его наполнило что-то вроде гордости за себя и за признание его правоты духовной воспитанницей. Радоваться, конечно, было чему, однако другое возникшее вслед за этим чувство не помешало ему распознать в выражении «самое противное» не только образное подтверждение правильности его рассуждений и прогнозов. На самом деле его следовало понимать не метафорически, а буквально, то есть так, что постоянная дедова правота ей обидна, противна и в некотором смысле ненавистна. Это выяснилось в ту пору, когда она утвердилась в своем сознании как самостоятельный, успешный и хорошо зарабатывающий человек. В самом деле, за всю свою жизнь Михаил и Марина не зарабатывали вместе столько денег в свободно конвертируемой валюте, сколько совсем молоденькая Света за несколько лет, так что ей было чем задаваться. Но не здесь скрывалось главное, а главного на самом деле было два. Первое легко выводилось из Светиной формулы, если присоединить к ней всего несколько слов: «Мне, самостоятельному и успешному человеку, противно, что всегда бывает прав дед, а не я, уже доказавшая ему свое превосходство по крайней мере в отношении заработка Почему я как маленькая девочка должна продолжать смотреть деду в рот в ожидании, пока он что-то скажет? Почему он вообще ожидает, что я должна думать так же, как и он? Почему он всегда уверен, что так и будет выигрывать интеллектуальное соревнование со мной впредь?»