Без иллюзий

Светлана исходила из здравых посылок, ошибаясь лишь в одном. Михаил ее тренировал, не думая соревноваться. Вероятно, соревнование ей чудилось из-за того, что ее ум жаждал комплиментарного признания, и она его действительно получала, в том числе и со стороны Михаила, но только не по поводу тех проблем, которые удается решать после осмысления опыта собственной жизни, чего не может заменить в полной мере никакая образованность и никакое воспитание. А ей казалось, что она уже вполне достаточно научена жизнью и вразумлена. Относиться к деду как к гуру Светлане больше не хотелось, а раз не хотелось, то уже всякий новый тренинг с его стороны не только пропускался мимо ушей, но и начинал заметно раздражать. Михаилу хватило всего пары фраз с ее стороны, чтобы почувствовать в них это, и он резко изменил свое обращение к ней. Собственно, интеллектуальное общение со Светой начисто прекратилось. И тут стало ясно, что других общих интересов у них не было и нет, если не считать их разговоров и обменах мнениями о собаках, которые по-прежнему оставались между ними искренними и откровенными. Марина, да и Михаил тоже, переживали, что Света очень мало читает, а то, что все же читает, вообще лучше было бы не читать. Регресс в интересе к чтению и вкусовых предпочтениях в сравнении со временем их молодости был пугающе страшным. Но говорить со Светой на эту тему не имело смысла. Этому регрессу содействовала общая мода, витающая в обществе молодых и хорошо устроившихся в жизни людей. Однако существовало еще одно главное. Света с первого курса влюбилась во влюбленного в нее студента из ее же группы и вступила с ним в связь в девятнадцать лет. Как Света сама сообщила деду, у Андрея она была первой, так же как и он у нее. В ответ Михаил просто удовлетворенно кивнул. Он не считал, что людям следует избегать общения в постели, когда они созрели для этого, откладывая полное узнавание до той поры, какую предписывает ветхозаветная мораль (впрочем, и она отличалась от нынешней не только большей строгостью, но и тем, что позволяла выдавать девок замуж, как только они могли начинать рожать, то есть кого в одиннадцать лет, кого в тринадцать, по существу разрешая то же самое, что сейчас). Мать Светы, Люда устроила дочери бенц по поводу потери невинности. Заплаканная Светка пришла к бабушке и деду и спросила: «Можно я у вас поживу?» Ее приняли с дорогой душой, вскоре дали согласие и на то, чтобы она жила у них со своим Андреем. В те поры он благоговел перед Светланой. Длинный, приятного вида, в очках, он походил на типичного студента из фильмов, которые немного странны, немного нелепы, но в основном хороши. Таким они, то есть Марина с Михаилом, его и приняли. Молодые люди учились на вечернем отделении, поскольку оба работали. Выяснилось, что место работы Андрея – это бывшая советская академия народного хозяйства, в которой готовили к более ответственной работе выдвиженцев из низших слоев партхозноменклатуры. Он там работал на компьютере среди людей, очень слабо разбирающихся в возможностях персональной техники, и потому Андрей довольно долго котировался там как ценный работник. Было видно также, что Андрей старается быть полезным в доме, где его держат, не требуя свидетельства о браке. Курс за курсом они двигались к получению квалификации юристов. И тут начали прорисовываться новые вещи. Случалось, Андрей не ночевал дома, в то время как для Светланы это было неожиданностью, хотя оба имели мобильные телефоны и могли соединиться когда угодно. Еще Андрей позволил себе заявить, что Светлане ставили по всем предметам одни пятерки, поскольку она учится за плату, в то время как он – за счет госбюджета. Это уже было настоящем индикатором личности. Андрей получил бесплатное обучение по двум причинам. В-первых, он отслужил в армии и, во-вторых, среди обучаемых юриспруденции настолько преобладали женщины, что мужчинам явно отдавалось предпочтение при поступлении в академию.