Без надежды на искупление

Множество ошарашенных, спотыкающихся скорпионов шествовали по узким улицам Найдриха. Они двигались на восток – подчиняясь лишь инстинкту и внушению Кёнига. Люди разбегались перед странными насекомыми, а те, кто замешкался, оставались в корчах умирать на улицах – судорогой сводило мышцы, а потом останавливалось сердце.

Когда Штиху удалось собрать достаточно частиц своего рассыпавшегося сознания, чтобы связно мыслить, он снова обратился в человека. Он чувствовал себя маленьким, медлительным и глупым. Выпали целые куски из памяти, целые годы ушли вместе с теми частями его сущности, которые он утратил в схватке с Массе. Почему он набросился на своего товарища-тиргайста? Он помнил моменты, наполненные обожающим поклонением, и то, что ему нужно было кого-то или что-то защитить, но почти все остальное забыл.

Штих, ставший вполовину меньше ростом, стоял и смотрел на горизонт на востоке.

«Зачем идти на восток?»

Кёниг. Он вспомнил теократа-гефаргайста, вспо-мнил страх, преклонение и ненависть. При этом он чувствовал, что должен вернуться и отчитаться… о чем-то… он и ума не мог приложить, что бы это могло быть. Он понимал только то, что не справился с каким-то важным делом. Снова не справился.

Оказавшись не в состоянии связно мыслить по-человечески, Штих снова рухнул и обратился в кучу скорпионов, которых теперь стало заметно меньше. Несколько мгновений они держались вместе, непонимающе наползали друг на друга. Наконец, движимые ослабевшими остатками того отвращения, которое к самому себе испытывал Штих, они начали биться друг с другом. После долгого сражения немногие выжившие разбежались поодиночке в разные стороны.

Глава 31

Взгляните на мои икроножные мышцы. Ведь правда, правая толще?

Неизвестный дисморфик

Вихтих очнулся, сделав такой глубокий вдох, что закружилась голова. Вокруг него собралась огромная толпа, столько, что не сосчитать. Он сидел на той самой улице, где несколько минут назад… что с ним случилось? Вспомнив, как скрипели его ребра, вновь пережив то ощущение, когда ломаются хрящи в сдавленном горле, он несколько раз содрогнулся всем телом. Он вспомнил, что видел, как Бедект побежал прочь. Ни Штелен, ни Моргена нигде не было. Конечно, они не бросили его здесь.

Вперед вышел покрытый шрамами мужчина; он покрутил мускулистыми плечами и свирепо глянул на Вихтиха. Он казался знакомым, но Вихтих не мог его вспомнить.

– Недолго тебя ждать пришлось, – проворчал покрытый шрамами. – Не так уж ты велик, верно?

Вихтих посмотрел дальше и нахмурился, увидев еще одно знакомое лицо.

– Я все так же идеален, как и всегда. – Взгляд его вернулся к стоявшему перед ним. – Мне кажется, я тебя знаю.

– Фольк Уршлюс.

– Это имя мне ни о чем не говорит.

Фольк недовольно заворчал:

– До недавнего времени я был величайшим фехтовальщиком в Унбраухбаре.

– Я убил тебя. – Вихтих бегло осмотрел толпу, узнал многих в лицо, но по имени мало кого смог вспомнить. – Я убил и многих из вас, но совершенно точно меньше, чем вас тут собралось. – Он увидел хорошенькую девушку лет восемнадцати и поманил ее к себе рукой. – Не может быть, чтобы я и тебя убил, – сказал он, и в голосе его звучало больше уверенности, чем он чувствовал в самом деле.

– Я Гешвистер Шланген, сестра Массе.

– Массе? – переспросил Вихтих, непонимающе моргая.

– Человека, который убил тебя.

– Нет, меня убили…

– Змеи, – договорила за него она. – Массе поверил в то, что одержим духами змей. Это произошло после того, как он ребенком упал в яму с гадюками. Его всего искусали. То, что он выжил, мы считали чудом, но после этого он изменился. Он стал ядовитым. Я его старшая сестра… была его старшей сестрой. Мы ссорились с ним, не могли решить, кто будет делать работу по дому, и он… – Девушка замолкла и сморгнула слезы. – Мой младший братик…

«Здесь что-то не так». Вихтих рассмотрел улицу и прилегающие здания. Вдалеке он увидел людей, которые занимались какими-то своими делами, проживали свои бессмысленные жизни. «Все выглядит таким… нормальным». Если не считать цвета. Все казалось размытым, серым и выцветшим, как будто вся жизненная сила этих мест куда-то подевалась.

– Это Найдрих. Я узнаю его запах. Не может быть, чтобы я был мертв. Морген говорил, что я стану величайшим в мире фехтовальщиком. У меня есть собственная судьба.

Фольк рассмеялся:

– Да, ты несомненно мертв. У многих из нас выходит так, что то, чем мы заняты в Послесмертии, как зеркало отражает наши дела при жизни. – Он свирепо посмотрел из-под темных бровей. – Не сомневаюсь, что совсем скоро ты начнешь добиваться звания величайшего в мире фехтовальщика и здесь, в Послесмертии.

Вихтиха осенило, и он все понял. Всю жизнь, от всякого полудурка и бандита, он слышал кредо воина, и вот наконец он сам здесь оказался.

– Я убил тебя и теперь могу тобой распоряжаться. – Он засмеялся. Может, смерть – это не так уж и плохо! – Мое собственное маленькое войско. Наверняка скучно не будет.