Без надежды на искупление

С десяток чумазых физиономий повернулось в ее сторону, когда она вошла в таверну. Только один человек не среагировал, и она узнала его широкую спину. Бедект. Без своего тяжелого топора он выглядел будто раздетым.

На мгновение воцарилась тишина.

– А, привет, деваха. – Сидевший ближе всех оскалился и подался вперед, вскинув лохматые брови.

У Штелен растопырились ноздри, и она разочек ударила этого типа, сломав ему нос. Зубов у него и раньше было немного, а теперь и оставшиеся, будто разбегающиеся по углам тараканы, разлетелись по полу. Мужичок повалился со стула спиной вперед, и голова его с полым стуком треснулась о каменный пол. Остальные посетители разумно потеряли к вошедшей всякий интерес и вернулись к своему делу, которое состояло в том, чтобы пить без продыху, пока не упадешь замертво.

Хотя Штелен подошла к Бедекту сзади, он выдвинул для нее из-под стола стул. Каким-то образом он понял, что это она пришла. Сидя за столом напротив него – старая привычка, так каждый следит, что у другого делается за спиной, – Штелен ждала, когда Бедект заговорит. Какое-то время он не обращал на нее внимания, уставившись в толстую глиняную кружку, которую сжимал тем немногим, что осталось от его левой руки. Другую, целую, руку он, как всегда, оставил свободной, чтобы в случае чего выхватить оружие.

– Ты все-таки жива, – пробормотал Бедект в собственную кружку.

– А как же. – Она махнула трактирщику, чтобы принес ей эля.

– Ты нас бросила, – осуждающе пробормотал он.

– Я вас не бросала, – ответила Штелен, хотя, конечно, тогда она подумывала сделать именно это.

Бедект фыркнул:

– Я тебя там не видел. Вихтих… Я тогда обернулся. Там же было…

– Ты не заметил клептика, – саркастически перебила его она. – Чудеса, да и только.

– … там же было не выжить. Вихтих мертв.

– Ты сделал то, что сделал бы Вихтих, – сказала она. – Будь он поумнее.

Трактирщик бухнул на стол перед Штелен деревянную кружку и поспешил скрыться на кухне как в самом безопасном месте. Штелен смотрела на желтые и черные крошки, плававшие у нее в эле. Кто-то погрыз край кружки, оставив зазубрины.

Она отпила большой глоток.

– Какая гадость.

Бедект наконец поднял взгляд и всего лишь на секунду встретился с ней глазами.

– Продолжай пить.

– А что, так он становится лучше?

– Нет.

– Ну и ладно. – Повинуясь внезапному порыву, она протянула руку через стол и положила ее поверх левой руки Бедекта, в которой он все так же сжимал кружку. Рука напряглась, но не отдернулась. – Вихтих – с мальчиком. Я нашла для нас новую гостиницу. Твой дурацкий топор сейчас там.

– Вихтих жив?

– В общем, нет. – Бедект будто осел от этих слов. – Но мальчик уже оживил кота, а коты гораздо умнее фехтовальщиков. Вернуть Вихтиха к жизни будет несложно.

Бедект с разинутым ртом смотрел на нее.

– Но как ты…

– Териантропы мертвы.

– Ты убила…

Плюнув на стол, она перебила Бедекта:

– Невелика хитрость. – Штелен нахмурилась. – Почему это все так носятся с этим Вихтихом? Он умер еще до того, как началось хоть что-то интересное. – Она фыркнула. – В моих глазах он эту оплошность никогда не сможет искупить.

* * *

Целой рукой Бедект ухватился за стол. Комната завертелась, медленно стал наклоняться горизонт, очерченный в его сужающемся поле зрения.

Почему он так и не убрал руку, которую до сих пор держала Штелен? Рука бы ему пригодилась. Он не мог пить, пока ее пальцы лежали на его руке, но если другой рукой отпустить стол, то есть риск рухнуть на пол. Связно излагать свои мысли ему сейчас было очень трудно.

– Мертвым не требуется. Искупать. Оплошности. – Вышло почти то, что он и собирался сказать.

– Ты, как всегда, смотришь на вещи философски. – Штелен махнула рукой, чтобы принесли кружку эля, и трактирщик пришел с двумя. Бедект испуганно охнул. Она убрала руку, напоследок сжав его кисть. – Допивай, тебе это пойдет на пользу.

Бедект пронаблюдал, как Штелен одну за другой осушила шесть кружек, пока сам он сидел с единственной, да еще старался не наблевать и не свалиться со стула.

Ей действительно безразлично, что он ее бросил одну, или это просто напыщенная поза? Он не мог решить. Он не мог даже решить, какой из этих вариантов ему нравится больше. Что лучше – что она обижена на него за предательство или что она сочла его бегство совершенно разумной реакцией на сложившиеся обстоятельства? Если ей действительно безразлично, то это означает, что она от него ничего не ждет, и это было бы мудро. Но это также означает, что он не должен рассчитывать, что она будет рядом в тот момент, когда ему это будет действительно нужно.

«Если ей все равно, то я не могу ей доверять. Подожди-ка». Когда он вообще доверял ей?

Бедект рассеянно слушал болтовню Штелен, которая хвасталась, как убила девушку-териантропа, которая так и не заметила, что Штелен все это время стояла у нее за спиной. Если не считать ее перепалок с Вихтихом, Бедект никогда не слышал, чтобы Штелен так много болтала. От мыслей о молодом фехтовальщике в его груди пробуждалось чувство вины, которое он изо всех сил старался подавить.