Без надежды на искупление

«Проклятый гефаргайст. Да они все чертовы пиявки, все до единого». Прицепятся к тебе, повиснут и присосутся к твоей душе, и ты так никогда и не поймешь, что их дружеские объятья похожи на колючую проволоку. Но понимание того, что Вихтих – гефаргайст, не помогло. Как могло случиться, что неотесанный дебил оказался таким благородным? Может, явная бесхитростность Вихтиха и была его хитрой уловкой?

Бедект, у которого перед глазами все плыло, прищурившись, посмотрел на Штелен.

– Ты злишься, что я убежал? – спросил он, прервав ее рассказ о том, какое чувство она испытала, когда нож так идеально вошел меж позвонков, что даже не царапнул по кости.

Желтые зубы клацнули – ее рот захлопнулся на полуслове, – и вот она уже смотрела на него с раздувающимися ноздрями.

– Тебе не все равно, что я думаю?

Бедект взял кружку, чтобы выиграть время, и обнаружил, что эля не осталось.

– У меня ничего не осталось, все пусто.

– И я чувствую то же самое, – грустно сказала она. – Так хочется чего-то большего.

«Сейчас она, наверное, уже не об эле говорит?» Как же трудно ему выразить словами разумный вопрос.

– Чего?

– Чего-то не хватает. Ты тоже это чувствуешь. – Она замолчала и снова положила руку на половинку его руки. Ее крепкие пальцы ласкали толстые хребты шрама на месте его отрубленных пальцев. – Ты бы предпочел, чтобы я злилась на тебя за то, что ты нас бросил, или…

– Я думал, что ты уже убежала.

– … или тебе бы больше понравилось, если бы мне твое поведение было безразлично?

Бедекту очень хотелось, чтобы пивной зал прекратил вот так неторопливо вращаться вокруг. Почему она не отвечает на его вопрос, черт возьми? Так ей плевать, что он тогда убежал, или нет?

Он решил не обращать внимания на ее вопросы и повторить попытку.

– Так тебе безразлично или нет то, что сделал я?

– А тебе бы хотелось, чтобы мне было не безразлично?

– Ответь на мой вопрос!

– А ты на мой!

– Проклятие. Брось, не будем об этом. – Да это еще хуже, чем с Вихтихом разговаривать. Он вытащил обрубок своей руки из-под пальцев Штелен.

Она залпом допила кружку, бросила на стол несколько монет и одним легким движением поднялась на ноги.

– Пойдем, – сказала она. – Нужно проверить, как ведут себя мальчик и тело.

– Ты оставила мальчика одного? – обвиняющим тоном спросил Бедект.

У нее затрепетали ноздри от удивления и злобы.

– Это ты говоришь после того, как бросил меня на улице, кишащей териантропами?

Похоже, теперь она ответила на тот вопрос, который он задал ей раньше.

– И нет, – договорила она, – я не оставила его одного. Я оставилв его с Вихтихом.

Бедект попытался встать, но оказался сидящим на полу. «Как я здесь очутился?»

– Поскольку Вихтих мертв, – рассуждал он с пола, – то, скорее всего, он не втянет мальчика в какие-нибудь неприятности.

Штелен протянула Бедекту руку и с удивительной легкостью поставила его на ноги.

– Я всегда говорила, что, если Вихтих будет мертв, дела у нас пойдут только лучше.

Возле трактира. Темный переулок. Прохладный воздух. Желудок урчит, вот-вот взбунтуется. Мир кружится.

Бедект почуял в воздухе кислый запах немытого тела.

– Штелен?

– Да? – отозвалась она из-за его правого плеча.

«Слава богам». Он как раз уже задумывался о том, кто поддерживает его, пока он, покачиваясь, бредет в потемках.

– Где мы находимся?

– На задворках.

Отлично.

– Как мы сюда попали?

– Мы сюда пришли. – Она гнусаво рассмеялась. – То есть я пришла. А ты доковылял. И тебе потребовалась значительная помощь.

Он сжал ее плечо. О черт, какие же у нее мускулы.

– Я рад, что ты здесь.

– Да я тоже.

Бедект почувствовал, как сильные руки возятся с его ремнем.

– Это ты?

– Да.

– Хорошо. – Или он просто обрадовался, что рядом с ним в темноте не оказался какой-нибудь незнакомец?

С него свалились штаны, и прохладный воздух ласкал ему яйца. А потом то же самое стали делать теплые пальцы.

– Мне кажется, меня сейчас вы…

Возле трактира. Темный переулок. Прохладный воздух. Он сидел в чем-то тепловатом и густом. Спина касается неровной каменной стены. Кто-то маленький, теплый и сильный сидел на нем верхом, лицом к нему. Кожа. Горячая и влажная. Медленные движения туда-сюда.

Бедект скользнул рукой по упругому боку, по худенькой заднице, а потом вверх, где в ладони его оказалась маленькая грудь с поразительным соском. В ответ на его действия она тихо застонала.

Неприятный запах изо рта. Кислая вонь от немытого тела.

– Штелен?

– М-м.

– Как я здесь оказался?

– Упал.

Штелен подалась вперед, прижалась грудью к его груди и стала покусывать то немногое, что оставалось от его левого уха. Через рубашку он чувствовал прикосновение ее сосков.

– Мои штаны?

Она что-то прошептала ему на ухо, схватила его руки и положила их на свои ягодицы. Бедект попробовал осторожно сжать ее задницу.

Что она сказала?

– Другое ухо, – подсказал он.

Она переключилась на другое ухо и стала его покусывать.

– Я имел в виду, говори в другое ухо.

– Сильнее.

Он еще крепче ухватился за ее задницу и с силой притянул ее к себе. Как глубоко. Она застонала ему в правое ухо. Он не ожидал, что она способна издавать такие мягкие, тихие звуки.

– Штаны? – снова спросил он.