Без семьи

Акен до того, как стал самостоятельным садовником, работал в оранжерее Ботанического сада; там он встречался с людьми образованными и знающими, и это знакомство пробудило в нём стремление к знаниям. В продолжение многих лет он тратил свои сбережения на покупку книг, а немногие часы досуга – на чтение. Когда он женился и у него появились дети, эти часы досуга стали редкими. Приходилось думать о заработке, книги были заброшены и спрятаны в шкаф. В долгие зимние вечера мы занимались чтением этих старых книг. Большей частью это были книги по ботанике, но были также рассказы о путешествиях. Алексис и Бенжамен не унаследовали от своего отца любви к чтению и засыпали на третьей или четвёртой странице. Что касается меня, то я читал очень много. Это чтение, хотя и беспорядочное, принесло мне огромную пользу. Лиза читать не умела, но, видя, что я каждую свободную минуту берусь за книжки, хотела знать, чем они меня привлекают. Сначала она отнимала у меня книги, потому что книги мешали мне играть с ней. Но так как я снова брался за чтение, она начала просить меня читать ей вслух. Много часов провели мы с ней таким образом: я читал, а она сидела передо мной, не сводя с меня глаз.

– Ну вот, – говорил не раз, смеясь, Акен, – теперь я вижу, как я хорошо поступил, взяв тебя к себе. Лиза тебя позже отблагодарит за всё.

«Позже» означало то время, когда Лиза начнёт говорить. Врачи не сомневались, что рано или поздно к Лизе вернётся дар речи.

Лиза хотела, чтобы я научил её играть на арфе, и вскоре она, подражая мне, начала перебирать струны своими маленькими пальчиками; но петь она, конечно, не могла, и это очень сердило её. Много раз я видел слёзы на её глазах. Но она быстро утешалась, вытирала глаза и с покорной улыбкой давала мне понять, что «позже» она тоже сможет петь.

Принятый как родной сын в семью Акенов, я, возможно, остался бы у них навсегда, если бы внезапная катастрофа ещё раз не изменила мою жизнь.

Глава XX

Разорённая семья

Я уже говорил, что весной Акен разводил левкои. Когда они отцветали, их сменяли другие цветы, потому что у хорошего садовника ни одно местечко в саду не должно пустовать. После левкоев Акен выращивал огромное количество махровых астр, фуксий и олеандров, и наши парники были полны ими. Чтобы цветы расцветали к определённому сроку, требуется особое умение. Кроме того, это стоит огромных трудов и забот.

В начале августа наш сад был в превосходном состоянии. На открытом воздухе зацветали махровые астры, а в парниках, прикрытых рамами, распускались олеандры и фуксии. Пышные кусты были сверху донизу покрыты бутонами. Всё росло прекрасно, а Акен, потирая руки, радостно говорил:

– У нас будет хорошая выручка.

Мы немало потрудились в течение лета, не отдыхая даже по праздникам. Теперь, когда всё было готово, отцу захотелось нас побаловать. Он решил в ближайшее воскресенье поехать всей семьёй в Аркейль, к своему другу, такому же садовнику, как он сам.

В этот день мы собирались окончить работу часа в три или в четыре, а часам к пяти-шести быть в Аркейле. Затем, пообедав там, вернуться обратно и пораньше лечь спать, чтобы с понедельника со свежими силами снова приняться за работу.

Мы все очень радовались предстоящей увеселительной прогулке.

В четыре часа Акен запер ворота сада и весело крикнул:

– В дорогу! Капи, вперёд!

Взяв за руку Лизу, я пустился бежать. Капи бросился вдогонку, весело лая и прыгая вокруг нас. Он, вероятно, думал, что мы снова отправились в путь по большим дорогам, чему он очень обрадовался.

Мы все разоделись по-праздничному, и люди оборачивались, чтобы посмотреть на нас. Не знаю, как выглядел я, но Лиза в голубом платьице, соломенной шляпке и серых парусиновых башмачках была прелестна. Её глаза и личико выражали неподдельное оживление и радость.

Время прошло незаметно, но к концу обеда кто-то из детей заметил, что небо покрылось чёрными, зловещими тучами. Мы обедали на открытом воздухе, под большим деревом, и сразу поняли, что надвигается гроза.

– Ребята, надо возвращаться домой, – сказал Акен.

При этих словах все в один голос закричали:

– Уже?!

Лиза, конечно, ничего не сказала, но протестовала жестами.

– Может подняться ветер и опрокинуть рамы, – продолжал отец. – Собирайтесь скорей!

Мы не возражали: все отлично знали, какую ценность представляют для садовника стеклянные рамы. Если ветер побьёт стёкла, Акен будет разорён.

– Я пойду быстрее вперёд с Алексисом и Бенжаменом, – сказал Акен. – Пусть Реми, Этьеннета и Лиза идут вслед за нами.

Они поспешно удалились. Мы с Этьеннетой не могли идти скоро, так как нам приходилось приноравливаться к шагам Лизы. Теперь нам было не до смеха, мы не прыгали и не радовались.

Гроза надвигалась, небо становилось всё чернее, ветер поднимал тучи пыли. Вдали гремел гром, и раскаты его всё приближались.

Успеем ли мы вернуться домой до грозы? Главное, успеют ли дойти Акен с Бенжаменом и Алексисом? Мы рисковали только промокнуть, а им нужно было вовремя убрать рамы, чтобы ветер не мог опрокинуть и разбить их.