Без семьи

Маттиа, сначала послушно следовавший за мной, говорит мне, что если мы будем так спешить, то быстро выбьемся из сил. Я замедляю шаги, но потом снова ускоряю их.

– Как ты торопишься! – огорчённо говорит Маттиа.

– Верно, но мне кажется, что и ты должен был бы спешить. Разве моя семья не будет также твоей семьёй?

Он отрицательно покачал головой.

Я огорчился, заметив это движение, которое уже не раз замечал у него, с тех пор как речь заходила о моей семье.

– Разве мы с тобой не братья?

– О, что касается нас, конечно, я в этом не сомневаюсь. Я твой брат и останусь им навсегда.

– Ну так что же?

– А почему ты думаешь, что я стану братом твоих братьев, если они у тебя имеются, и сыном твоих родителей? Вероятнее всего, они не захотят принять в свою семью такого маленького оборванца, как я, и мне придётся продолжать свой путь одному. Но я никогда не забуду тебя, как, надеюсь, и ты не забудешь меня.

– Мой дорогой Маттиа, как можешь ты так говорить!

– Я говорю то, что думаю. Я не могу радоваться, так как боюсь, что нам придётся расстаться, а я надеялся всю жизнь прожить с тобой вместе. Я мечтал, что мы не останемся навсегда бедными уличными музыкантами, а начнём работать, учиться, будем настоящими артистами. Я прекрасно знаю, что ты также этого хочешь, но ведь теперь ты не сможешь распоряжаться собой по своему усмотрению.

Тогда я понял наконец причину его грусти. Маттиа боялся разлуки со мной. Он горячо любил меня, думал только о нашей дружбе и не хотел со мной расставаться.

Так как нам нужно было зарабатывать себе на пропитание, то мы часто останавливались и играли в больших деревнях, встречавшихся по пути. Кроме того, мы решили сделать Лизе подарок. В одном из городов мы купили чудесную куклу с полным приданым. К счастью, кукла стоила много дешевле коровы.

После Шатильона мы вышли на берег канала. Его лесистые берега, спокойные воды и плывущие мимо баржи напомнили мне о том счастливом времени, когда я вместе с госпожой Миллиган и Артуром плавал на «Лебеде». Интересно, где теперь был «Лебедь» и его обитатели? Когда мы пересекали канал или шли вдоль его берегов, я постоянно спрашивал встречных, не видели ли они плавучий домик с верандой. Наверно, Артур выздоровел и госпожа Миллиган вернулась с ним в Англию. Однако, завидев издали лошадей, тащивших баржу, я всякий раз спрашивал себя: не «Лебедь» ли плывёт нам навстречу?

Наступила осень, и наши дневные переходы делались всё короче и короче. Мы старались по возможности до наступления темноты попасть в ту деревню, где собирались ночевать. И хотя мы очень спешили, особенно под конец, мы всё же пришли в Дрези только поздно вечером.

Муж тётушки Катерины был смотрителем шлюза и жил в доме, выстроенном возле того шлюза, который он сторожил. Найти его поэтому оказалось весьма просто. Дом их стоял на краю деревни, окружённый деревьями.

Сердце моё билось очень сильно, когда мы подходили к этому дому. Через окно, на котором не было ни ставен, ни занавесок, я увидел Лизу, сидевшую за столом рядом с тёткой; а напротив, спиной к нам, сидел, по-видимому, её дядя.

– Они ужинают, – объявил Маттиа, – мы пришли вовремя!

Но я остановил его и сделал знак Капи, чтобы тот не вздумал лаять. Затем, сняв арфу с плеча, я приготовился играть.

– Понимаю! – прошептал Маттиа. – Ты хочешь исполнить серенаду[15].

– Нет, я буду только играть.

И я заиграл первые такты неаполитанской песенки, но не запел, так как боялся, что голос изменит мне.

Играя, я смотрел на Лизу. Она подняла головку, и я увидел, как заблестели её глаза.

Тогда я запел.

Лиза быстро соскочила со стула и побежала к дверям. Я едва успел передать арфу Маттиа, как она была уже в моих объятиях.

Тётушка Катерина пригласила нас войти в дом и тотчас же усадила нас с Маттиа за стол.

– Пожалуйста, поставьте ещё один прибор, – попросил я. – Мы не одни, с нами маленькая подружка.

Я достал из мешка куклу и усадил её на стул рядом с Лизой.

Никогда не забуду, с какой горячей благодарностью посмотрела на меня Лиза.

Глава XI

Барберен

Если бы я не торопился в Париж, я бы долго, очень долго прогостил у Лизы. Нам столько нужно было сообщить друг другу, а объясняться на том языке, на котором мы с ней говорили, было нелегко.

Лизе хотелось рассказать мне о том, как она жила в Дрези, как привязались к ней дядя и тётка, у которых своих детей не было, о своих играх, прогулках и удовольствиях.

Я в свою очередь расспросил её о том, что пишет отец, и рассказал ей всё, что со мной произошло за время нашей разлуки.

Мы проводили время в бесконечных прогулках втроём – вернее, впятером, потому что Капи и кукла принимали участие во всех наших развлечениях.

По вечерам, если не было сыро, мы усаживались возле дома, а если на дворе стоял туман, то возле очага, и я играл на арфе, чем доставлял Лизе большое удовольствие. Маттиа играл на скрипке и на корнете, но Лиза предпочитала арфу, и я этим немало гордился. Перед тем как идти спать, Лиза всегда просила меня спеть ей неаполитанскую песенку.