Безнадежный пациент

Я гляжу на нее, как собака на хозяйку – без зазрения совести отдавшись на ее волю. Сама попытка сыграть на эго Коделл, на ее милосердии, льстить ей, соглашаться… Раньше я бы стал сам себе противен, ведь это, считай, окончательно предать свои принципы. А теперь я сделаю и скажу что угодно, поверю во что угодно, лишь бы мои слова возымели эффект.

– Ну хорошо, – заключает доктор. – Завтра утром мы отправимся обратно на «De Anima».

Глава 35

Траву вокруг нас колышет ласковый ветерок. Слова Коделл будто первые капли освежающего дождя. Будь ты сейчас рядом, то плакала бы от счастья. Я бы точно радовался до слез, если бы на моем месте оказалась ты.

– Я даже… не знаю, как вас благодарить! – запинаюсь я, не выходя из образа. Однако по моим щекам струятся самые искренние слезы.

– Артур, просто живите! Счастья вам и здоровья! Употребите с пользой время, отведенное вам в этом мире! – улыбается Коделл. – Вот единственное, о чем я мечтаю для каждого человека.

Всю ночь я не смыкаю глаз. Сон не идет, даже близко не подходит к моей комнате. Я будто снова с нетерпением жду рождественского утра. Правда, теперь мой живот скручивается в тугой узел при мысли, что я почувствую себя свободным, только ступив на землю рыбацкой деревушки Портколли.

Светает. Я делаю самый глубокий вдох, а потом медленно, плавно выдыхаю и поднимаюсь с кровати. На меня сверху обрушиваются струи воды из душа. Резкий звонок будильника пронизывает мои оголенные нервы с головы до пят. Я тщательно моюсь, словно по возвращении меня собираются выставлять напоказ. Нарядившись в серую рубашку поло и бежевые льняные брюки, я тщательно прихорашиваюсь перед зеркалом и лишь потом выхожу из комнаты.

На завтрак поданы консервированные фрукты и йогурт с длительным сроком хранения – последние запасы кладовых Призмолл-хауса. Коделл вызывает меня в кабинет и кладет на стол пачку бумаг. Это документы, подтверждающие, что курс окончен, и финальный счет с прочерком на месте подписи моей матери.

После того как я везде расписался, Коделл забирает документы и выравнивает стопку коротким ударом о стол.

– Так и не завершили? – спрашиваю я, разглядывая скульптуру у дальней стены.

С тех пор, как я впервые попал в кабинет, мраморная поверхность стала более гладкой, но до окончательной формы еще далеко.

– Вообще-то я была занята, – ухмыляется Коделл. – А сейчас с удовольствием продолжу работу. В итоге может получиться кто угодно.

– Да, – киваю я. – Даже не знаю, кого бы я выбрал.

За окном неспешно идет к яхте Виллнер. В одной руке у него большая дорожная сумка, а в другой небрежно раскачивается канистра. Он шагает по дорожке и скрывается в темноте ангара. Вскоре сквозь щели в крыше проглядывают вспыхнувшие лучи света: Виллнер запустил мотор для проверки всех систем.

– Чем займетесь в первый день дома? – интересуется Коделл, сшивая документы пластиковой пружиной.

– Не знаю. Наверное, ничем. Навещу мать. Нам давно пора как следует поговорить.

Коделл одобрительно кивает и внезапно погружается в молчание, которое служит предвестником недосказанных слов.

– Артур, – начинает она, – я не питаю иллюзий насчет работы, которую мы провели. Я, конечно, рада, что вы счастливы, но это не отменяет того, что здесь происходило. Наш с вами курс был самым сложным за всю мою практику – мы оба это прекрасно понимаем. Пожалуйста, имейте в виду: несмотря на ваше впечатляющее и отрадное выздоровление, я не обижусь на вас за те действия, которые вы можете предпринять по возвращении домой.

Я слушаю благословение Коделл, а в голове уже вихрем крутятся злорадные мысли. Целый список мер возмездия! Я представляю, как на остров врываются правоохранительные органы, в ходе гражданских исков Институт остается без гроша, профессиональные врачебные комиссии отбирают у доктора Элизабет Коделл каждое звание, каждую квалификацию, чтобы она никогда больше не имела права применять свои извращенные, манипулятивные методы!

– Я хочу двигаться дальше. Я постараюсь запомнить все хорошее, что принес мне остров, не кидаться сразу… Сейчас я просто хочу домой.

Коделл кивает. По каменному выражению ее лица я понимаю, что это лучший ответ, на который она могла рассчитывать. Повисшая между нами тишина, как ни странно, не давит, ведь мы оба понимаем: говорить больше не о чем. Наше общее дело, взаимоотношения, время, проведенное в обществе друг друга, – все это, слава богу, завершилось. Я старательно сдерживаю восторг, ибо до возвращения на Большую землю расслабляться нельзя. И все же мысль о том, что мне больше никогда не придется видеть доктора Элизабет Коделл, не может не радовать.

– Ну что же, – доктор Коделл встает из-за стола, – пойдемте?