Библия и меч. Англия и Палестина от бронзового века до Бальфура

И что дальше? Что стало с реализацией великих чаяний, с распространением великих истин, с великим светом, который должен был пролиться из англиканской епархии в Святой земле и позвал бы домой древний народ Божий? Мучительная правда заключается в том, что ничего этого не произошло. Папизм не иссяк сам собой. Протестантство не пошло вперед семимильными шагами, иудаизм остался нетронутым. Этот экстраординарный и теперь позабытый эпизод, значительно поднявший накал религиозных споров викторианской Англии, нашел свою эпитафию в отчете английского путешественника Э. Уорбертона, автора книги «Полумесяц и крест». В 1844 г. Уорбертон посетил церковь епископа Александра в Иерусалиме и застал там паству из восьми обращенных евреев и одного-двух туристов. «Маловероятно, что иудей откажется от веры своих отцов в таком месте, как гора Сион», — сказал один еврей Уорбертону. Об этом никто в Англии как будто не подумал.

Только Эшли, оплакивая в 1845 г. преждевременную кончину епископа Александра, позволил себе толику сомнений. «Неужели мы замыслили всего лишь земной проект, а после стали убеждать себя, что таково веление Всевышнего?»

Глава XI

Палестина на пути империи

Однако трудился Эшли не впустую. В основе его плана лежала здравая политическая концепция, пусть даже форма, которую, по его разумению, она должна принять, не имела особого смысла. Благодаря агитации, последовавшей за его предложением, британская общественность начала постепенно сознавать, какие стратегические преимущества можно извлечь из сферы влияния на Ближнем Востоке. Экспедиция Наполеона, победа Нельсона на Ниле, романтический взлет и падение Мухаммеда Али-паши, эхо британских морских пушек, ловкий триумф Палмерстона при разрешении Сирийского кризиса, надежды на исполнение пророчества, возникшие на волне евангелической моды по обращению евреев, и создание Иерусалимского епископства — все эти события вокруг Святой земли породили собственнические чувства в отношении Палестины. Идея о британском анклаве в Святой земле, который непременно возникнет, если Британия станет спонсором возрождение Израиля, начала пускать корни в сознании англичан. Однако сторонники лорда Эшли неизменно подчеркивали стратегические аргументы, которые он лишь для проформы добавил к старым религиозным целям.

Наиболее дальновидным и здравомыслящим преемником Эшли стал полковник Чарльз Генри Черчилль, внук герцога Мальборо (и через него родственник Уинстону Черчиллю), служивший в армии, которая в свое время разгромила Мухаммеда Али-пашу. Идеей восстановления Израиля Черчилль увлекся, когда его часть была расквартирована в Дамаске в период фурора, последовавшего за обвинениями в ритуальных убийствах и визитом Монтефиоре. Именно Черчиллю Монтефиоре направил разрешительный документ, пожалованный султаном в 1840 г., для представления еврейской общине Дамаска. В знак признания оказанной их делу помощи в годы террора дамасские евреи вместе с четырнадцатью освобожденными узниками устроили в его честь банкет. Его речь по этому случаю и в особенности адресованное Монтефиоре письмо, которое он написал вскоре после банкета, уже свидетельствуют, что евангелисты начали переходить от визионерства к более практической точке зрения. Черчилля как будто заботило возвращение евреев ради них самих, а не как орудий пророчества, и он ни разу не упоминает необходимость их обращения в христианство как непременное предварительное условие или неизбежное следствие их возвращения в Сион. В своей речи на банкете он говорил о том, как надеется, что час освобождения Израиля близок и что еврейский народ снова займет свое место среди мировых держав. Англия, добавлял он, единственная страна, дружественная чаяниям Израиля.

Затем, в письме Монтефиоре, датированном 14 июня 1841 г., он указывает на тот факт, который пока ускользал от внимания евангелистов: «Начало должны положить сами евреи».

«Не могу скрывать от вас, — писал он, — что самое горячее мое желание видеть, как ваши соплеменники вновь трудятся ради возобновления своего существования как нации. Я полагаю эту цель вполне достижимой. Но насущно необходимо два фактора: во-первых, сами евреи возьмут дело в свои руки повсеместно и единодушно и во-вторых, европейские державы должны поддержать их в их стараниях»¹.