Битва на Калке. Пока летит стрела

Тем временем в городе начались серьёзные распри. Первая половина Новгорода, словно опомнившись, стала требовать смещения Святослава, видя в нём ставленника суздальского. Вторая половина, опираясь на поддержку власти, ей противостояла. Распря разгоралась не на шутку. Вечевой колокол на Ярославовом дворище звонил, почти не умолкая. В городе шли настоящие сражения — одна половина города сходилась с другой, и все в бронях, с мечами и топорами. Убитые плыли по Волхову, словно на город напали чужеземцы! В конце концов Святослав попытался сменить посадника своей властью, но новгородцы не дали ему — даже те, кто стоял против Твердислава, вспомнили, что по договору князь таких прав не имеет.

Святослав, перепугавшись, уехал из Новгорода. Его сменил на столе брат Всеволод, который, по твёрдому наущению великого князя Юрия, должен был Твердислава убить. Но сделать этого не смог — слишком много людей стояло за посадника.

Потом так обернулось, что Твердислава помогли скинуть те же люди, что его поддерживали. Войско новгородское, посланное в северные земли за данью, вернулось ни с чем. Рассказали, что возле Белоозера их остановили оружные люди Юрия и Ярослава Всеволодовичей. И будто бы те люди объяснили новгородцам, что не пускать их в Заволочье Всеволодовичам посоветовал именно Твердислав. Весь Новгород сразу поверил в это! Забыли, что Твердислав всю жизнь был противником суздальских князей, и поверили злой клевете!

Твердиславу пришлось спасаться из Новгорода. Едва ушёл. Ну а через некоторое время новгородцы, конечно, опамятовались, припомнили, что посадник их сам пострадал от Ярослава, и призвали его обратно.

Тогда князь Всеволод Мстиславич, возмущённый тем, что Твердислав вернулся, потребовал его смерти открыто. И послал вооружённых людей за головой посадника. Но тут уже весь Новгород вооружился в ответ и приготовился к сражению. Хорошо, что Твердислав, не желая больше крови, сам сложил с себя должность и удалился от дел. Узнав об этом, Мстислав Мстиславич, сохранивший о Твердиславе хорошие воспоминания, решил, что тому просто надоела эта вечная новгородская неразбериха, эти вечные семь пятниц на неделе — сам чёрт ногу сломит. А ведь Твердислав был новгородский уроженец, знал и понимал своих людей, как никто. И вот даже он не выдержал.

Но на этом несуразности новгородские не закончились. Вдруг вспомнили вольнолюбивые граждане изгнанного ими несколько лет назад епископа Митрофана, живущего теперь в Торопце. И призвали его назад. Митрофан-то приехал, но епископ Антоний, заместивший его, отказался место владыки покинуть.

Опять Новгород поделился надвое: одни за Митрофана, другие за Антония. Двое владык в одной епархии! К их чести сказать, кровопролития не допустили, всё-таки пастыри душ, миротворцы. Обратились к митрополиту Киевскому, чтоб рассудил. Митрополит восстановил в Новгороде епископа Митрофана, а Антония послал поближе к Мстиславу Мстиславичу, в Перемышль галицкий. Мстислав Мстиславич был рад этому.

Не было мира и на окраинах новгородской земли. Орден снова оживился. И новгородцы обратились к великому князю с просьбой о помощи. К Юрию Всеволодовичу обратились, словно забыв, что есть у них свой заступник. Забыли, под чьими знамёнами стяжали себе славу в войне против того же великого князя Юрия! Совсем, видно, решили отдаться под суздальскую власть, которая ещё недавно с таким упорством их душила.

Мстиславу Мстиславичу узнать об этом было так обидно, что просто слов не находил для бывших своих подданных! И чего добились новгородцы от щедрот великого князя? Отправил им Юрий в помощь своего брата Святослава Всеволодовича, хотя всем было известно, что он за военачальник. Святослав осадил немецкий город Кесь, постоял под стенами и через несколько дней бежал от магистра Вольквина. С большими потерями.

И, как всегда бывает, — один глупый дурак своим разгильдяйством похерил всю воинскую славу новгородскую. Соседи, узнав о бегстве Святослава с новгородским ополчением, больше не боялись военной мощи Новгорода. Литва, латыши, рыцарские отряды Ордена зачастили в новгородские пределы как к себе домой. Усмирённые в своё время Мстиславом Мстиславичем, они теперь оправились и обнаглели. Дня не проходило, чтобы где-нибудь не сожгли городок, не вырезали село, не разбили купеческий обоз. Влияние Ордена на севере усиливалось, влияние русских — падало. До самых окрестностей Новгорода доходили хищные разбойные отряды! Добычи брали столько, сколько могли унести, остальное уничтожали — лишний вред русским. Даже скот убивали, забирая лишь быстроногих коней.