Битва на Калке. Пока летит стрела

Вообще великий князь был доволен младшим братом. Ярослав за время, прошедшее со дня Липицкой битвы, словно пришёл в себя, поуспокоился — как мальчуган-задира после хорошей трёпки, стал больше думать о государственных делах, чем о телесных наслаждениях. И жену новую взял, которая ему принялась деток хороших приносить одного за другим, и все мужского пола, наследники. Старшенький, Александр, уже и разговаривать умеет разумно, такой отрок ясноглазый, что хоть выпрашивай его у Ярослава себе на воспитание!

Да, исправился младший братец. Девок бесстыжих от себя удалил. Правда, как сказывают, не очень далеко, иной раз навещает их, тешит плоть свою, но хотя бы втайне от супруги законной, и это уже хорошо. А то ведь просто срамно было смотреть да слушать, какие о его наложницах рассказы ходят.

День между тем расходился, растеплился. В городе звон капели перемежался с чириканьем многочисленных воробьёв. Ещё полмесяца пройдёт — и Вербное воскресенье, а там и Пасха! Живи и радуйся, великий князь, всё тебе подвластно, недругов у тебя нет, которых можно опасаться, а стало быть, и у всей твоей земли спокойная жизнь будет. Главный обидчик, князь Мстислав, навеки завяз у себя в глухом своём уделе, осталось ему только стареть да вспоминать, каким удалым рубакой был когда-то.

Прибыв во дворец, великий князь снова повеселел и супругу свою Агафью навестил во внеурочное время, что для неё было приятной неожиданностью. После того заняться бы делами, да что-то охоты не было. Просто посидел у окошка, пожмурился на яркое солнышко, готовясь к обеду.

И тут вдруг во дворе — шум, звон! Прибежали. Радость-то какая, государь! Брат твой едет! Вон, приехал уже. Из окна Юрий Всеволодович и сам теперь мог увидеть, как во двор въезжает младший братец с сыном своим, Александром, и небольшой охраной. Обоз оставил, спешил, наверное, повидаться с великим князем. И то — давненько не видались. Александр-то как вырос!

По случаю приезда дорогого гостя ударили в колокола на звоннице Дмитровского собора. Во дворце поднялась суета — впрочем, с самого утра было так, то ли от того, что государь непривычно весел, то ли от предчувствия приезда давно ожидаемого гостя.

А вот и сам Ярослав вошёл, предшествуемый юным княжичем Александром, который торопился первым успеть к дяде. Сначала великому князю пришлось потискать мальчишку и только потом обняться с братом.

   — Ну, здравствуй, князь Ярослав!

   — Здравствуй, великий княже, — ответил Ярослав почтительно, глядя на Юрия Всеволодовича с улыбкой.

   — Как съездил? Достроил город-то свой?

   — Да что. Строим потихоньку. Ты, княже, прикажи там баню истопить, а то мы с мальцом в пути-то грязью заросли. Помыться бы!

   — Ну а как же, с дороги-то. Эй, там? — позвал Юрий Всеволодович. — Истопить баню для дорогого гостя! Да подавать на стол в большой горнице, нынче у меня праздник — брат с сыном приехали!

Слуги, ожидавшие у дверей хозяйского приказа, мгновенно бросились его исполнять.

   — Ступайте-ка, помойтесь, — благодушно произнёс великий князь. — А я тут насчёт стола прослежу да позвать кое-кого велю на пир. Нынче долго пировать будем. Ты про князя Мстислава Мстиславича слыхал?

   — Ты, княже, погоди гостей звать, — вдруг сказал Ярослав, нахмурившись. — Разговор у меня к тебе есть, да такой, что не для посторонних. Беседа важная.

Юрий Всеволодович приподнял левую бровь, удивившись. Привычку эту завёл недавно, и теперь, едва ему стоило чему-то удивиться, как бровь сама лезла вверх. Он и в зеркало глядел на себя — нравилось, очень получалось значительно. А сейчас удивился тому, что его-то новость, о том, как давний обидчик князь Мстислав неказисто управился своим царством, оказывается, не настолько любопытная для брата, чтобы он с ходу загорелся её выслушать. Ишь, строгий какой сидит.

Великий князь проводил взглядом брата и племянника и почувствовал на душе смутную тревогу. Неладные какие-то вести привёз князь Ярослав. Половцы, что ли, городок его пожгли? Да вроде нет, сам же сказал, что строится потихоньку...

В доме уже вовсю шли приготовления к большому застолью. По случаю Великого Поста мясного не полагалось, но с кухонь доносился густой рыбный запах. Юрий Всеволодович поморщился, хотел было сходить к кухарям, разбранить их, да передумал. Удалился в свою верхнюю светёлку, где иногда сиживал в одиночестве. По дороге отдал приказание, чтобы князя Ярослава, как из бани воротится, вели сразу туда. И чтобы за мальчонкой Александром присмотр был.