Битва за небо Кубани. 1943 г.

Серой тенью рядом со мной промелькнул “Юнкерс”. “Только бы не ушел!” – мелькнула мысль. В момент моего разворота на какую-то долю секунды скользнул по бомбардировщику луч прожектора, и я, четко разглядев самолет противника, сделал небольшой доворот. “Юнкерс” – в прицеле. “Еще, еще ближе!” – как будто кто-то подсказывал мне в радионаушниках. Пора! Нажимаю кнопку электроспусков… Мой “Киттихаук” от одновременных очередей из шести крупнокалиберных пулеметов вздрогнул, затрясся. И тут же я увидел, как отвалилось что-то от “Юнкерса”, а затем он сам резко накренился и, выпуская струю густого дыма, перешел в беспорядочное падение. Он рухнул почти у самого берега в море на траверзе рыбацкого поселка Кулеви, что в 25 километрах севернее Поти». Самолет упал в море рядом с берегом, а сам Юнгклаус утонул

[38]. А вот остальные три члена экипажа сумели перебраться в резиновую лодку и доплыть до берега. Проделав почти 300-километровый путь по горам, полный приключений и лишений, немецкие летчики каким-то чудом сумели выйти к линии фронта. Однако домой так и не вернулись. При попытке прорваться к своим двое летчиков погибли, а третий – бортмеханик Т. Эртер был взят в плен. Ju-88A-4 W. Nr. 4213 из III./ KG51 «Эдельвейс» и Не-111 Н-16 W. Nr. 8327 из III./KG55 «Грайф» также были подбиты в районе цели, но дотянули до Крыма и разбились при аварийных посадках в районе аэродрома Заморск. Их экипажи остались целы.

«Самый большой и последний налет мы пережили 22 апреля 1943 года, –

вспоминал командир Главной ВМБ ЧФ генерал-лейтенант М.Ф. Куманин. – И в этот раз противовоздушная оборона базы – артиллерия, авиация, средства задымления и аэростаты – оказались в высокой боевой готовности. Потеряв несколько самолетов, противник сбросил бомбы куда попало, не причинив нам никакого вреда». «Люфтваффе провели крупную атаку на военно-морскую базу в Поти на Черноморском побережье», – сообщила сводка Главного командования вермахта на следующий день. Правда, ни один корабль не пострадал, и в действительности операция «Удар грома» стала одним из самых неудачных рейдов против советского флота на Черном море с начала войны.

«На следующий день я имел возможность посмотреть на фотографии оценки ущерба, сделанные самолетом-разведчиком и фотографии Поти: никаких результатов в районе порта. Наша атака стала буквально ударом в воду. “Удар грома” на этот раз поразил нас самих», – констатировал удрученный Ханс Райф.

Во время взлета с аэродрома Геленджик было разбито сразу два Ла-5 из 13-го ИАП и 437-го ИАП. Младший лейтенант Д. Деков погиб, а лейтенант Н.И. Смирнов, который имел на своем счету 7+1 побед, был тяжело ранен и надолго выбыл из строя. «Аэрокобра» из 16-го ГИАП была разбита в аварии (90 % потерянных в авариях на Кубани Р-39 потеряны в результате «срыва в неконтролируемый штопор»), но ее пилот не пострадал.

В районе Крымской было сбито два Як-1Б из 4-го ИАП. Один из летчиков, младший лейтенант Б.Д. Бриков (также упоминается как Брыков и Бринов) погиб, второй – младший лейтенант В.М. Разумов пропал без вести. В районе Геленджика был сбит Ла-5 сержанта С.М. Гладкого из 13-го ИАП. Летчик погиб.

Пока на Малой земле сохранялось некое подвешенное положение, в немецких штабах продолжались дискуссии о дальнейшем ходе операции. Штаб 5-го корпуса представил «наверх» очередной пессимистический отчет о ситуации, в котором недвусмысленно отмечалось, что у соединения недостаточно сил, чтобы продолжить атаку на плацдарм. Кроме того, там ссылались на потерю фактора неожиданности, «усиливавшуюся воздушную активность Советов» и постоянное снабжение и укрепление плацдарма по морю.