Блистательные Бурбоны. Любовь, страсть, величие

Франсуаза де Ментенон (1635–1719), будущая вторая (хоть и тайная) жена короля Людовика XIV, происходила из знаменитого некогда рода д’Обинье. Ее дед, Агриппа д’Обинье, был в годы гражданских войн во Франции ближайшим сподвижником и другом короля Генриха IV. О нем говорили – и не зря – поэт и разбойник, смелая шпага и быстрое перо. Он любил короля, но после знаменитого отречения последнего от своей веры (знаменитый постулат: «Париж стоит мессы») д’Обинье начинает испытывать к нему ненависть. Причем страстную, как и все, с чем он соприкасался – недаром четыре раза у католиков в Париже и у протестантов в Женеве его приговаривали к смертной казни.

Его сын, Констан, унаследовал характер отца. Застав свою благоверную с любовником, он, в общем-то, здраво рассудил, что вина супруги в данном случае больше, чем у ее друга, и поэтому он убил именно ее. Кроме этого, у него еще накопились противоречия с законом – он успел побывать фальшивомонетчиком. А, кроме того, мотовство и любовь к картам ввергли его в пучину финансового краха – отдать долги он был явно не в состоянии. Короче, оставался один способ решить сразу все накопившиеся противоречия – бежать. И Констан бежал далеко за море – в Америку, на остров Мартинику.

Спустя некоторое время, когда все подзабылось, он вернулся во Францию и женился во второй раз. Девочку, вскоре родившуюся в этом браке, назвали Франсуазой. Это и была наша героиня. Мать Франсуазы была католичкой, отец несколько раз за свою жизнь менял веру, но в момент рождения дочери был как раз католиком, поэтому – коли уж так все совпало – и маленькую Франсуазу окрестили как католичку.

Мать рано умерла, отец вернулся на Мартинику, еще более убежденный, что Франция не приносит ему счастья, и там, на острове, благодаря своей энергии, уму и происхождению вскоре добился звания губернатора. Дочь же свою он оставил во Франции, доверив ее воспитание тетке.

Тетка оказалась ярой католичкой и такой же пламенной адепткой не особенно поощряемой во Франции веры, пытаясь воспитать племянницу. Кроме того, готовя ее к будущим тяготам грешного земного существования, она усугубляла жизнь девочки уже сейчас, держа ее в черном теле: ее, урожденную д’Обинье, заставляли кормить индюшек и носить овес лошадям.

Спустя некоторое время ее воспитанием занялась другая родственница. Эта новая воспитательница, на беду Франсуазы, оказалась католичкой. Так что теперь из ребенка вытравляли протестантский дух, как и ранее не особенно при этом церемонясь.

Утомленная подобного рода сменами воспитательного вектора, вошедшая в подростковый возраст, Франсуаза начала с любовью и тоской думать, что где-то там, за морем, на прекрасном острове у нее есть отец, который – по воле короля – является там владыкой. Желание навестить его становилось все сильнее – и в конце концов она уговорила воспитательницу отпустить ее проведать родителя.

Как выяснилось, это случилось весьма своевременно, ибо вскоре после встречи с дочерью губернатор д’Обинье скончается на своем посту в далекой Америке.

Почти так же обернулась эта встреча и для Франсуазы – на обратной дороге на корабле она заболела и надолго потеряла сознание. Даже решили, что девушка умерла. Моряки уже подготовились к похоронам, как внезапно Франсуаза очнулась. Это было почти чудо. Спустя много лет она расскажет об этом случае епископу города Меца, который меланхолично заметит: «Из такой дали зря не возвращаются, возвращаются для свершений». Человек умный, он оказался прав. Пора свершений приближалась.

Пока же Франсуаза вернулась под крыло дальней родственницы – г-жи Луизы де Нейян, матери герцогини и маршальши де Ноайль. (История любит подшутить иногда довольно изысканно – и спустя годы ныне гордая и неприступная маршальша, вряд ли замечающая бедную приживалку, будет со всем пылом материнской любви добиваться брака ее сына с племянницей Франсуазы, видя в этом – из-за тетки невесты – чрезвычайно выгодную для себя партию.)

И у второй своей родственницы девушка вела образ жизни прислуги-домоправительницы. В этом качестве в свите г-жи де Нейян она прибыла в Париж.

Де Нейян была скупой дамой – на всю комнату имелась одна жаровня, вокруг которой все грелись стоя. Она обирала Франсуазу до нитки – тех денег, что посылал ей отец, она так никогда и не увидит. Теща маршала и герцога, она не желала жить в отдельном дворце и жила в доме, который с ней делили несколько семей. В том числе и известный писатель Поль Скаррон, вошедший в историю мировой литературы как автор шуточных стихотворений и «Комического романа».

Еще он по праву может занять место в ряду людей, чья воля торжествует под физической немощью тех, кто силой духа победил свою плоть.

Молодость Скаррона, чей отец был советником Главной палаты в Париже, поначалу не сильно отличалась от образа жизни иных обеспеченных молодых – и не особенно – парижан.