Блистательные Бурбоны. Любовь, страсть, величие

Эти знакомства ввели ее постепенно в двери дворцов маршала д’Альбрэ, герцога Ришелье и некоторых других. Правда, на правах младшей компаньонки, которой поручали передать приказ, принести дров, проверить, подали ли к столу, возвратилась ли карета такой-то, т. е. ей вменялось за право бывать здесь выполнение множества мелких поручений. И надо отдать ей должное: вдова Скаррон выполняла все эти задания быстро, четко, с радением, весело и чрезвычайно услужливо, не чинясь своим родом-званием, а четко осознавая свое место и не переступая грани, что знать весьма скоро оценила, видя в ней надежного исполнителя.

Маршал д’Альбрэ. Гравюра XVII в.

Именно во дворце маршала д’Альбрэ Франсуазу окончательно заметила маркиза де Монтенган, муж которой был двоюродным братом маршала. Это решит судьбу Скаррон, которой доверят воспитание детей короля.

Все решилось благодаря связям. Решилось для Франсуазы, но и те, кто познакомился с ней в этот период, в дальнейшем не могли сильно жаловаться на судьбу.

Вдова Скаррон, помня о тех, кто помог ей в трудную минуту, будет всегда помогать своим нынешним покровителям и друзьям. Виллар и его сын – тоже будущий маршал и к тому же герцог – будут пользоваться ее протекциями. Также как и сын Беврона – герцог д’Аркур и сестра Беврона герцогиня д’Арпажон, которой Франсуаза достанет место дворцовой дамы старшей невестки Людовика XIV.

Пока же Скаррон занялась воспитанием детей короля от Монтеспан. Со временем уставший от выкрутасов любовницы Людовик полюбит общение с серьезной, рассудительной, невспыльчивой, хорошо воспитанной и образованной женщиной, искренне любящей его, Людовика, детей.

Вскоре после подобных разговоров король подарит Франсуазе деньги на покупку поместья Ментенон, бывшего маркизатом, и как-то назовет ее госпожой Ментенон. Так новая маркиза начнет свое вхождение в Историю.

Вряд ли применительно к данному случаю, просто так высказывая свои мысли, одна из знаменитых мемуаристок эпохи мадам де Севинье напишет, что титул маркиза до крайней степени ныне захватан разными проходимцами, которые присваивают его себе, не имея на это никакого права. В данном случае, в случае с г-жой Скаррон, все делалось правильно. Так что замечание мемуаристки просто заметка на полях.

Рост влияния Ментенон на короля рос год от года. Решающим стал год 1683-й. В этом году 31 июля в возрасте 45 лет умерла жена Людовика королева Мария Терезия.

Король, уже начинавший чувствовать пресыщение от жизни и усталость от праздников и перемен в окружающей жизни (верный признак приближающегося старения), был подломлен этой смертью. Он обратился к религии. Версаль, привычно беззаботный, притих: сдержанность и осторожность воцарились в поведении всех. Естественно, перед глазами короля, ибо нормальная придворная жизнь ушла в некоторую тень, дабы не вызывать у короля никому не нужных раздражения и гнева.

После смерти жены король на несколько месяцев покинул Версаль, и здесь тоска по жене усугубила тяжесть разлуки с Ментенон. Он понял, что годы скрывал от себя, – он уже настолько сроднился с этой женщиной, настолько привык ее считать своим вторым «я», что отныне без нее уже не может представить своей жизни. Все это по возвращении в родные пенаты король высказал Франсуазе. Она, «дерзая испытать свою силу, ловко прикрывалась благочестием и целомудрием своей жизни в последние годы (Людовик до сих пор не был с ней, по сути дела, в интимных отношениях – редкие подобного рода свидания не были для него главным в этой связи: главным была близость душ. – Примеч. авт.); король не остывал; она стала проповедовать ему нравственность, пугала его дьяволом, искусно играла его любовью и его совестью, действуя ими взаимно одной на другую, и, наконец, добилась того, что мы видели воочию, почему потомство не захочет верить», – писал Сен-Симон.

Да, зимой того же года, когда умерла королева (есть еще версия, что дело происходило в начале 1684 г. – версии расходятся всего лишь на несколько месяцев. – Примеч. авт.), король обвенчался с Франсуазой, которая в противном случае не желала более разделять ложе короля. Мечта любой француженки для нее стала явью. А для Людовика стало явью предсказание гадалки, которое он услыхал еще в молодости. Он явился к знаменитой гадалке под гримом, та его не узнала, но заявила: «Ты женат, но ведешь распутную жизнь; ты скоро овдовеешь и опять женишься, тоже на вдове, немолодой и невысокого происхождения, к которой все будут испытывать отвращение, но ты воспылаешь к ней такой страстью и так будешь ослеплен ей, что она заберет тебя в руки и всю остальную жизнь будет водить тебя за нос». Последняя часть предсказания только начиналась, но дальнейшая жизнь показала, что гадалка и здесь была права.