Блондинка

Шинн или не слышал ее, или не желал слушать. Поднялся на ноги и, размахивая бумажником крокодиловой кожи – вдвое больше, чем бумажники обычных людей, – начал давать распоряжения продавщице. Теперь Норма Джин возвышалась над ним в новых красновато-коричневых кожаных туфлях на высоком каблуке и с трудом сдерживала желание ссутулиться, чтобы казаться ниже ростом. Неси себя как принцесса, увещевал ее чей-то мудрый голос. И тогда скоро ею станешь.

Этот «покупательский бум» состоялся за два дня до просмотра. Мистер Шинн отвез Норму Джин домой, в бунгало на Буэна-Виста, и помог ей занести в квартиру многочисленные свертки. (К счастью, Касса дома не оказалось. Обычно он или валялся полуодетый на постели Нормы Джин, или же загорал, ловя лучи нежаркого зимнего солнца, на крохотном балкончике, выходящем во внутренний двор. Но вся квартирка пропахла его запахом, маслянистым и насыщенным, запахом теплого тела, подмышек, густой и всегда немного влажной шевелюры цвета воронова крыла. Если даже волосатые ноздри мистера Шинна уловили этот запах, он того не выказал, то ли из гордости, то ли из чувства такта.) Норма Джин подумала, что надо бы предложить мистеру Шинну выпить, как-то неудобно было сразу его выпроваживать. Но на кухне не оказалось ничего, кроме пары бутылок, припасенных Кассом (он отдавал предпочтение виски, джину и бренди). Норме Джин не хотелось трогать эти бутылки. Итак, она не предложила мистеру Шинну выпить, даже не пригласила присесть, пока она будет варить кофе. Нет, нет! Она хотела, чтобы этот уродец поскорее ушел, чтобы можно было примерить новую одежду перед зеркалом, подготовиться к приходу Касса. Посмотри! Ты только взгляни на меня! Нравится? Скажи, я достаточно красива для тебя?

Норма Джин поблагодарила мистера Шинна и проводила его до двери. Заглянув в тоскливые глаза этого человечка, она поняла, что от нее требуется кое-что еще, и тихим хриплым голосом Мэрилин произнесла:

– Спасибо, папочка.

Наклонилась и поцеловала смущенного И. Э. Шинна прямо в губы, и поцелуй этот был легок, как перышко.

В дамской комнате был телефон, и Норма Джин набрала номер Касса. Это был новый номер, поскольку Касс вот уже несколько недель обитал в новой квартире на Голливудских холмах, на Монтесума-драйв. «Касс, пожалуйста, возьми трубку. Дорогой, ты же знаешь, как мне нужен! Не надо так со мной. Пожалуйста!» Просмотр закончился, судьба Нормы Джин была решена. Из фойе кинотеатра доносился оживленный гул голосов. Но отсюда Норма Джин не могла слышать вопроса, звучавшего снова и снова: Кто эта блондинка? Кто блондинка? Блондинка? Она даже представить такого не могла. А мистер И. Э. Шинн гордо хвастал: Эта блондинка – моя клиентка, вот кто она. Мисс Мэрилин Монро

.

И уж тем более не могла представить, что сразу после этого легендарного просмотра студийное начальство распорядится включить имя «Мэрилин Монро» в основные титры «Асфальтовых джунглей», рядом с такими именами, как Стерлинг Хейден, Луи Кэлхерн, Джин Хэйген и Сэм Джаффе, – в фильме режиссера Джона Хьюстона.

Она продолжала шептать в трубку:

– Касс, дорогой. Пожалуйста!

А телефон на другом конце все звонил и звонил.

Любовь с первого взгляда.

Без сил от любви. Обречена!

Любовь приходит через глаза.

Норма, так он ее называл. Он был единственным из всех любовников, кто называл ее Нормой

.

Не «Нормой Джин». Не «Мэрилин».

(С детских лет его кумиром была Норма Ширер. Норма Ширер в «Марии-Антуанетте». Красавица-королева при полном параде, с нелепой высокой прической, украшенной драгоценными камнями. В пышных многослойных, туго накрахмаленных кринолинах, в которых трудно было двигаться. Несчастная королева, несправедливо приговоренная к столь жестокой и варварской смерти на гильотине!)

Она же называла его Касс. Касс, мой брат, мой милый. Они были нежны друг с другом, как дети, которым довелось пострадать. Их поцелуи были долгими, неспешными, пытливыми. Они молча занимались любовью целыми часами, как во сне, уже не понимая, на каком находятся свете, на чьей постели, когда это началось и когда закончится. Они отчаянно прижимались друг к другу горячими щеками, пытались слиться в единое целое, взглянуть на мир через одну пару глаз. Я люблю, люблю, люблю тебя! О Касс! И она еще крепче сжимала в объятиях своего прекрасного мальчика с взъерошенными волосами, словно то был приз, с боем вырванный из жадных чужих рук. Никогда не любившая по-настоящему, в любви Норма Джин не бывала страстной, но с Кассом все изменилось.

Она поклялась: Буду любить тебя до самой смерти. И после нее тоже.