Блондинка

Однако умерла она в ужасе. То было самым подходящим для нее наказанием. Хотя, конечно, эта стерва могла бы и подольше помучиться. Нам не стоило смотреть на это с близкого расстояния. Камера смотрела прямо ей в лицо. Не сверху вниз. Световая штриховка сделала эту смерть красивой, как на живописном полотне. Падшая Роза умерла. Тело распростерлось на земле. Роза вдруг стала не Розой, а телом мертвой женщины.

10

– Почему не отвечаете? Где вы?

Норма Джин сидела в полном одиночестве в своем номере в мотеле «Старлайт» у Ниагарского водопада. Безумно скучала по Кассу Чаплину и Эдди Джи, но не могла дозвониться ни по одному из номеров, что они ей дали. То были телефонные номера загадочных домов или резиденций, где телефон все звонил и звонил и никто к нему не подходил. Или же в трубке звучали голоса служанок с филиппинским или испанским акцентом. Норма Джин так истосковалась по ним, что в конце концов решила «заняться любовью» сама с собой, как они ее учили. Представила, что Касс и Эдди Джи с ней, воплотились в нервных быстрых ее пальцах, и оргазм у нее был такой взрывной, такой пугающий, что она едва не лишилась чувств. Пришла в себя лишь через несколько секунд, очумелая, по подбородку стекала струйка слюны, а сердце колотилось как бешеное. Если б я была Розой, мне бы понравилось. Но я, наверное, все же не Роза. Она заплакала от стыда и беспомощности. Она так скучала по своим любовникам, что почти сомневалась в их существовании. Или в том, что они (если существуют) на самом деле обожают Норму Джин, и это не пустые слова.

Нет. Норма Джин не будет из-за этого переживать, сказала она себе. Пусть даже Касс и Эдди Джи сейчас проводят время – вместе или поодиночке – с другими любовниками. (Она догадывалась, что таков образ жизни большинства мужчин-гомосексуалистов: быстрый случайный секс. Но старалась об этом не думать.) И однако же… да, да, она, Норма Джин, очень расстроится, если узнает, что в ее отсутствие они завели себе другую девушку.

Сила ее в другом. Сила ее в том, что она настоящая Женщина. Они – двое Мужчин, а она – Женщина. Говоря напыщенными словами Касса, «волшебный и нерушимый триумвират». О, как же они ее обожали! Они ее любили. В этом она была уверена. Они сияли от гордости, появляясь с ней на публике. Изобретенная Студией, «Мэрилин Монро» стояла на пороге настоящей Славы, и эти голливудские хитрецы и пройдохи, Касс и Эдди Джи, прекрасно знали, что это значит, пусть даже их девушка этого не понимала. («О!.. Этого просто быть не может! Не глупите! Как Джин Харлоу? Джоан Кроуфорд? Куда мне до них!.. Я свое место знаю. Знаю, сколько мне приходится работать. Знаю, как боюсь. Это просто операторский трюк, что я иногда так выгляжу!») Даже когда Касс и Эдди Джи смеялись над ней, она знала: они ее любят. Потому что смеялись над ней, как смеются над глупой сестренкой.

Впрочем, иногда насмешки их были довольно жестокими. Норма Джин старалась об этом не вспоминать. Когда эти парни, сговорившись, вдруг набрасывались на нее. Когда, занимаясь любовью, нарочно причиняли боль. Так

ей не нравилось. И они это знали. Было больно и во время, и после, так больно, что трудно было сидеть, а спать приходилось на животе и принимать обезболивающее. Или же одну из волшебных пилюль Касса. Почему им нравилось так, она понять не могла.

– Но это же противоестественно, правда? То есть… так нельзя.

И они всё смеялись, смеялись над маленькой Нормой, а она смахивала слезинки с блестящих и по-детски синих наивных глаз.

Иногда они ранили чувства Нормы Джин. К примеру, говорили о ней «она» в ее присутствии. Она, она, она! А иногда с хитрецой называли ее Рыбкой. Непонятно почему.

– Эй, Рыбка, одолжишь нам двадцатку?

– Эй, Рыбка, одолжи полтинник?

(Норма Джин вспомнила, что раза два слышала, как Отто Оси называл по телефону ее или какую-то другую девушку-модель «рыбой». Но когда спросила Касса, что это значит, тот лишь пожал плечами и выплыл из комнаты. Тогда она спросила Эдди Джи, который в их «триумвирате» играл роль младшего и более нахального братца Касса Чаплина. Тот ответил ей со всей прямолинейностью:

– Рыба? Да просто потому, что ты и есть «рыба», Норма. И ничего тут не поделаешь.

– Но почему? Что означает эта «рыба»? – Норма Джин настаивала, улыбалась.

Эдди Джи улыбнулся тоже, потом снисходительно объяснил: