Блондинка

Особенно детских. Хотя мы не помним своего детства. Только кажется, что помним, а на самом деле ничего подобного! И отрочество не помним, и юность. Мне кажется, бо́льшую часть воспоминаний составляют мечты. Импровизация. Попытка вернуться в прошлое, чтобы его изменить.

Однако я была счастлива, правда! Люди были добры ко мне. Даже мать, которая потом заболела и уже не могла быть мне матерью, даже приемная мать в Ван-Найсе. Придет день, и я стану серьезной актрисой. Буду играть в пьесах Клиффорда Одетса, Теннесси Уильямса, Артура Миллера. Воздам должное этим людям. Их гуманизму.

– Ой, это я?

Как ни странно, «Зуд седьмого года» оказался очень забавным. Эта Девушка с верхнего этажа, летнее приключение Тома Юэлла, тоже была забавной. Норма Джин начала успокаиваться. Прижимала костяшки пальцев к губам, хохотала. Она так боялась увидеть себя в этом фильме, но вот и откровение: оказывается, критики и голливудский люд говорили чистую правду.

Мэрилин Монро – прирожденная комедийная актриса. Как Джин Харлоу в демонстративно-сексуальных ролях. Как малышка Мэй Уэст.

Она видела фильм впервые. На голливудской премьере в июне она совсем потеряла голову еще до начала фильма. Возможно, сказалась затяжная меланхолия или смесь шампанского с нембуталом, а может, трудный развод. Как бы то ни было, она смотрела на гигантское техниколоровское изображение словно в тумане, как будто из-под воды. Вокруг гремел смех, он болезненно отдавался в ушах, и ей приходилось бороться со сном, а сон накрывал ее роскошное тело, затянутое в узком, как перчатка, вечернем платье без рукавов и бретелек, таком тесном в груди, что дышать было почти невозможно. Мозгу не хватало кислорода, а на лице была керамическая маска Мэрилин, сооруженная гримером Уайти поверх болезненно-желтой кожи и израненной души. В конце ей пришлось встать вместе со своим партнером по фильму Томом Юэллом. Она, растерянно моргая, улыбалась восторженной публике. Едва не упала в обморок, а после мало что помнила об этом вечере. Помнила только, что сумела продержаться.

Во время съемок в Нью-Йорке, когда ее брак расползался, как мокрая бумажная салфетка, и позже, в Голливуде, на Студии, она отказывалась ходить на ежедневные просмотры отснятого материала. Боялась увидеть нечто такое, из-за чего откажется работать. Ибо приговор Бывшего Спортсмена был суров и до сих пор звенел у нее в ушах: Выставляешь себя напоказ. Свое тело выставляешь. А ведь обещала, что это будет совсем другое кино. На тебя смотреть противно!

Ничего подобного! На Девушку с верхнего этажа вовсе не было противно смотреть. И на Тома Юэлла тоже. Смешная история их любви была всего лишь… комедией. А что есть комедия, как не взгляд на жизнь сквозь смех, а не сквозь слезы? Что есть комедия, как не отказ от слез ради смеха? Неужели слезы важнее смеха? Неужели трагедия важнее комедии? Любая трагедия важнее любой комедии? «Может, из меня уже получилась настоящая актриса? Комедийная?» Глядя на Мэрилин Монро в этом легком и веселом фильме, вы понимали, что она состоялась как актриса, научилась держать ситуацию под контролем, перетягивать почти все сцены на себя. Вы только и слышали, что ее тихий детский голосок, только и видели, что плавные изгибы ее соблазнительного тела и невинное девичье лицо. Вы воспринимали Девушку с верхнего этажа через глаза влюбленного Тома Юэлла, смеялись над его наивными мечтами об этой девушке, бывшей так близко, и в то же время – так далеко. Казалось бы, так доступна, но все время ускользает из рук. Все это было очень забавно! Упрямая похоть взрослого мужчины, женатого мужчины, потенциального прелюбодея – все это было очень забавно! Зрители в кинотеатре на бульваре Сепульведа смеялись, и Норма Джин смеялась вместе с ними. До чего ж это здорово, смеяться вместе со всеми! Смех сближает людей. А мне так не хочется быть одной.

Норма Джин почти гордилась собой. Эта Блондинка-Актриса – ее экранное «я». Глядя на нее, люди смеются, радуются, смиряются с человеческими слабостями, а заодно и со своими собственными. Почему же бывший муж с таким презрением относился к ее таланту? И к ней? Он ошибался. На меня вовсе не противно смотреть. Это комедия. Это искусство.