Блондинка

О происхождении Блондинки-Актрисы Драматургу было известно совсем немного, но он сразу уловил фальшь. Разве не сама она только что говорила, что была сиротой, жила в приемной семье?

Но она так гордо улыбалась, что Драматург решил не задавать лишних вопросов.

– Ирвинг Тальберг! Еврейский мальчишка, гений из Нью-Йорка.

Блондинка-Актриса ответила неуверенной улыбкой. Это шутка? Или так одни евреи могут говорить о других – любовно и с фамильярностью, даже с насмешкой? А не-евреям так говорить не положено?

Драматург, заметив ее смущение, добавил:

– Тальберг – легендарная личность. Вундеркинд. Вечно молодой, даже в смерти.

– Вот как? Разве он умер м-молодым?

– В глазах ребенка, пожалуй, нет. Но в глазах всего мира – да.

Блондинка-Актриса живо продолжила:

– С ним прощались в красивой синагоге – или в храме? – на бульваре Уилшир. Я была слишком маленькая, почти ничего не понимала. Говорили, по-моему, на иврите. Такой странный и красивый язык! Тогда он показался мне голосом самого Господа Бога. Но с тех пор я ни разу там не была. Ну, в синагогах.

Драматург неуверенно пожал плечами. Религия мало для него значила, была данью уважения предкам, и относился он к ней скептически. Он не принадлежал к евреям, считавшим холокост концом или началом истории, и даже не верил, что холокост «дал определение» его племени. Он был либералом, социалистом, рационально мыслящим человеком. Сионистом он не был. Втайне он верил, что евреи – самые просвещенные, одаренные, образованные и порядочные люди среди задиристого множества других народов планеты, однако не вкладывал в эту веру особенных чувств. Здравый смысл, только и всего.

– Знаете, я не склонен к мистике. И иврит вовсе не кажется мне голосом Бога.

– О! Вот как?

– Голос Бога – это, возможно, гром. Или землетрясение, или приливная волна. Думаю, что Бог, желая высказаться, не затрудняет себя синтаксисом.

Блондинка-Актриса смотрела на Драматурга, широко раскрыв красивые глаза с длинными ресницами. В таких глазах можно утонуть.

Драматург дал знак официанту принести еще выпить, на сей раз только себе. И подумал, что, подобно большинству актеров и актрис, Блондинка-Актриса в жизни выглядит гораздо моложе, чем на фотографиях. И меньше ростом. А вот голова, ее прелестная, изумительной формы голова, пожалуй, великовата. Такого рода люди, как правило, очень фотогеничны, а на экране иногда выглядят как боги, кто их знает почему. Красота – это вопрос оптики. Внешность – всегда иллюзия.

Ему не хотелось влюбляться в эту женщину. Он говорил себе, что нельзя связываться с актрисами. Актриса! Голливудская! В отличие от театральных актеров, досконально изучающих свое ремесло, зубрящих все свои реплики, актеры кино почти не прилагают никакого труда – короткие репетиции под руководством терпеливых режиссеров, где нужно произнести лишь несколько строк, а сцену можно переснимать снова и снова. А уж в последнее время до такого безобразия докатились, что считывают свои реплики с поднятых над камерой плакатов. И некоторые из этих так называемых актеров получают «Оскаров»! Просто насмешка над актерским мастерством! Ну и потом их частная жизнь. Драматург вспомнил кое-какие слухи, ходившие о Блондинке-Актрисе: о ее беспорядочных связях до (или даже во время?) непростого брака; о ее наркомании; о попытке (или попытках?) самоубийства; о тесной дружбе с самыми безумными из окологолливудских декадентов. Например, с сыном внесенного в черный список Чарли Чаплина, алкоголиком и героинистом.

Теперь же, познакомившись с Блондинкой-Актрисой, он не верил ни одной из этих сплетен.

Теперь, когда он встретил наконец свою Магду, он не поверил бы ничему, кроме собственных впечатлений.

А она меж тем робко говорила, словно школьница, выдающая секрет:

– Я восхищаюсь Магдой, ведь она родила ребенка, потому что любила его. Он еще не родился, а она уже его любила! Она разговаривает с ним, и это всего лишь маленькая сцена, монолог… и Исаак об этом не знает, и вообще никто ничего не знает. Она находит мужчину, за которого можно выйти замуж, чтобы у ребенка был отец. Чтобы ребенок не чувствовал себя отверженным. Чтобы не пришлось отдать его чужим людям. Другая девушка на ее месте могла бы тайком родить ребенка и убить его. Ну, знаете, как поступали девушки в прежние времена, если были бедны и не замужем. Моя лучшая подруга в приюте… мать пыталась убить ее… утопить. Сварить в кипятке, заживо. На руках у нее были шрамы, похожие на чешую.

Глаза Блондинки-Актрисы наполнились слезами. Драматург инстинктивно коснулся ее руки, тыльной стороны ладони.

Я перепишу ее историю. Это в моей власти.

Блондинка-Актриса вытерла глаза. Высморкалась и сказала:

– Вообще-то, мама назвала меня Нормой Джин. Вернее, мои мама и папа. Так вам нравится больше, чем просто Норма?

Драматург улыбнулся:

– Да, чуть больше.

Он выпустил ее руку из своей. Захотел снова взять ее за руку, перегнуться через стол и поцеловать ее.