Блондинка в Париже

…Студия Бориса — стеклянная дверь и стеклянная стена — выглядела аквариумом, зажатым между соседними офисами, и занимала не более трёх метров фасада. Сквозь стекло виднелся рекламный щит с портфолио — образцами сайтов, созданных Борисом. Тротуар перед входом был заставлен мотоциклами и велосипедами, припаркованными вдоль проезжей части, у стволов высоких платанов — грустных, осенних.

Вывеску со знакомым именем я заметила издалека, и сразу же перешла на другую сторону проспекта, чтобы не быть замеченной из студии. Вела себя как шпионка — пряталась и высматривала. Однако шпионы обычно имеют чёткое задание, цель и план. А я сама не понимала, чего добиваюсь. Зачем мне этот Борис? Почему я нашла в интернете адрес его студии? Зачем сюда приехала?

Он очень мне понравился? Заинтриговал? Уязвил моё самолюбие, проявив пренебрежение?

Наверное, всё вместе… Я помнила, как меня пронзило током, стоило лишь дотронуться до его руки. Помнила его оценивающий взгляд… Почему-то не покидало ощущение, что наша встреча на Монмартре не была случайной. Так запланировали звёзды. Нам точно было о чём поговорить — но Борис бесславно сбежал.

А сейчас я веду себя как семнадцатилетняя дурочка: выслеживаю мужика, который ясно дал понять — я ему не интересна. Вот это и убивает. Мне нужно выяснить, почему я ему не интересна. Как вообще такое возможно? Столько мужчин добивается моего внимания! Крутой бизнесмен, владелец холдинга В. Константинов готов примчаться по первому зову, ради одного моего поцелуя. А ничтожный изготовитель сайтов, чей офис ютится в девятиметровой каморке, не удостоил вниманием.

Вот же зараза!

Я развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла обратно — чтобы вновь продефилировать мимо аквариума. В этот вечерний час бульвар не пустовал: тротуары были заполнены прохожими, а дорога — автомобилями и велосипедистами. Поэтому вероятность того, что меня заметят, была равна нулю.

Да и запомнил ли Борис моё лицо? Самолюбие протестует, но, возможно, истина такова: привлекательный парижанин забыл о встрече на Монмартре через пять минут после нашего расставания. И только я, как идиотка, прокручиваю в голове тот эпизод и никак не могу избавиться от мыслей о Борисе…

И тут дверь стеклянного офиса открылась, и из помещения выпорхнула маленькая девица в рваных голубых джинсах и кожаной куртке-«косухе». У крошки была длинная розово-зелёная чёлка и бритый затылок, а в руке она держала мотоциклетный шлем.

Я заметалась на моей стороне улицы и хитроумно прикрылась фонарным столбом. Следом за девушкой появился Борис Лантье, собственной персоной. Расцеловавшись в обе щеки с дюймовочкой, он нажал кнопку на стене и подождал, пока опустятся металлические жалюзи. Девушка выворотила из ряда мотоциклов своего зверя, надела шлем, газанула и в одно мгновение с диким рёвом умчалась вдоль по проспекту. Борис не обернулся. Он направился в противоположную сторону.

Видимо, рабочий день был окончен — довольно поздно для французов. А где же остальные сотрудники? Неужели единственная подчинённая Бориса — байкерша с розово-зелёными волосами?

Похоже, мы с господином Лантье соревнуемся в минимализме: в родном городе у меня такой же малюсенький офис и такой же крошечный штат.

***

Целых сорок минут неприступный француз провёл в кафе, расположенном в двухстах метрах от его офиса. Видимо, отдыхал после трудового дня. Не ужинал, нет, только выпил бокал вина, выкурил сигарету и просмотрел какие-то бумаги. Борис сидел за одним из трёх круглых столиков, размером с блюдце, выставленных на тротуар перед заведением.

Я наблюдала за ним сквозь витрину обувного магазинчика. Надо признаться, я откровенно любовалась парижанином: какое яркое, выразительное лицо, какие безупречные жесты! Нельзя было травиться никотином с ещё бóльшим изяществом и элегантностью, чем это делал Борис. У меня тонко рвалось что-то внутри каждый раз, когда он затягивался сигаретой.

И за это я была готова себя убить!

…Шпионить, находясь в обувном магазине, совсем не трудно: когда выбираешь туфли, можно зависнуть и на дольше. Просто стоишь с туфлей в руке и гипнотизируешь взглядом пространство перед собой — словно размышляешь, нужны ли тебе сто пятидесятые леопардовые «лодочки».

Милая продавщица не пыталась вывести меня из комы. Она терпеливо ждала, выберу ли я что-то, приветливо улыбалась и отвечала на хорошем английском.

Умница!

Не сводя глаз с Бориса за столиком кафе, я примерила, балансируя на одной ноге, десять пар. Купила две — к явному удовольствию продавщицы. Очевидно, сегодня торговля не шла. За то время, что я околачивалась в магазинчике, устроив здесь наблюдательный пункт, больше ни один посетитель не заглянул.

Борис уже расплачивался по счёту. Я забрала пакеты с коробками и рванула из магазина. Объект как раз пересекал проспект. И мы совершенно случайно — вы только подумайте, бывают же такие совпадения! — столкнулись с Борисом лоб в лоб.

— Мсье, извините, вы не подскажете, как… — начала я по-английски. — Ой, это вы?!

Мужчина застыл в изумлении.

— Вы? — пробормотал он.