Блудный брат

Мидо переводил глаза с одного на другого, плохо соображая. В первый момент, когда вождь Кампило снял шлем и оказался его матерью, он подумал, что милостью богов снова попал в тот удивительный сон, который столько тешил его в последнее время. Но, увидев рядом с нею Никто и услышав их разговор, он вынужден был признать, что все происходит наяву.

– Но как, как это возможно, что ты здесь? Ведь ты же… Ведь наша планета погибла! – забормотал он, но мать мягко приложила палец к его губам, словно говоря «Подожди, в своей время я все расскажу».

Он умолк, но тут взгляд его случайно упал на погасший меч в ее руке. Он снова встрепенулся и снова хотел было что-то в изумлении воскликнуть, но мать опять сделала ему знак рукой. Тогда он оторопело опустился на пол, уже не пытаясь ничего сказать, и боясь лишь одного – как бы чудо не исчезло.

Мать и Никто долго смотрели друг на друга, пока, наконец, она не заговорила первая.

– Где ты был все эти годы? Почему не вернулся к нам? Мы так ждали тебя!

Никто попробовал было что-то ответить, но не смог выговорить ни слова и опустил глаза.

– Его отец – она указала глазами на Мидо – он до последней своей минуты надеялся тебя увидеть.

Никто схватился рукой за подбородок, как делал в минуты сильнейшего волнения. Его меч давно был забыт и брошен на пол. Вскоре к нему присоединился и меч вождя. Кажется, они забыли даже о присутствии Мидо.

– Я… я думал…. Я не хотел тревожить вас, не хотел будить грустные воспоминания. Я хотел исчезнуть навсегда, чтобы ничто никогда не напоминало о содеянном мною. Я думал, что вам будет лучше без меня.

Он беспомощно замолчал. Мать Мидо ласково взглянула на него и покачала головой.

– Увы, ты опять ошибся. Не проходило дня, чтобы я не тосковала о тебе. У меня было два друга и брата, ты и он. Как же мы могли забыть о тебе?

– Он мертв? – спросил Никто, не поднимая глаз.

– Да. Его убил новый могущественный враг, появившийся в галактике. Я тоже должна была умереть, как и наши дети, наши соседи и вся наша планета. Но перед смертью он успел сделать нечто, что спасло меня.

Она опустилась на большой обломок, бывший прежде куском ее трона. Мидо, ни слова не говоря, подошел и сел рядом у ее ног.

– Прости, сестра, – сказал Никто. – Я уже столько раз в жизни говорил себе, что сделанного не воротишь, что глупо повторять снова. Но кроме этого, мне сейчас нечего сказать.

Он вздохнул и отвернулся. Хотя глаза его были сухими – они давно утратили способность плакать – Мидо подумалось, что именно так пытаются прятать слезы.

– Как тебя сейчас зовут, брат? – улыбнулась она.

– Никак, сестра. Я хотел бы стереть всякие воспоминания о своем имени и о себе самом. До последнего времени я думал, что мне это удалось… А как тебя теперь зовут?

– После того, как мы попрощались друг с другом и с Силой, я поменяла имя на Се-Тики. Я прожила счастливую мирскую жизнь, у меня было много детей. Но потом и это исчезло. Теперь я – член Ордена Кампило. – Она со вздохом оглянулась вокруг, как будто только сейчас заметила разрушения, причиненные залу их дуэлью. – Братья спасли меня от гибели, приняли в Орден, а спустя некоторое время оказали великую честь, избрав своим вождем…

Ее слова были прерваны шумом со стороны заваленного входа. Из глубины завала послышались удары; вниз посыпались камни. Вскоре на самом верху показался просвет, а в нем замаячили длинноголовые фигуры. Никто быстро протянул руку и подхватил подпрыгнувший меч.

– Опусти его, брат. Оружие тебе не понадобится.

– Но я… Ведь я убил многих из них! Они должны желать отомстить мне.

– Да, сегодня тебе пришлось лишить жизни многих членов Ордена. Я скорблю о них не меньше, чем мои братья. Но никто из них не нападет на тебя, пока я не прикажу. Такова сила клятвы Кампило. Ослушание для каждого из них – страшнее смерти.

В самом деле, заметив, что Се-Тики ничего не угрожает, рыцари остановились. Затем они медленно, друг за другом, спустились вниз и встали кругом на почтительном расстоянии. Один из них сделал шаг вперед и издал несколько шелестящих звуков. К удивлению Мидо, его мать ответила тем же. Они обменялись несколькими, видимо, фразами, и она указала рукой на сына. После этого остальные рыцари поклонились и разошлись в темноту, а первый подошел к Мидо и сделал движение, чтобы поднять его.

– Эй, чего это он? – вскричал Мидо, пытаясь отодвинуться и морщась от боли. – Мама, что ему от меня нужно?

– Я велела разобрать завалы и достать погибших. А тебя брат Кеннио сейчас перенесет в кровать, и я, наконец, смогу осмотреть твои раны.

– Но у меня нет ран… Я прекрасно могу идти сам… Ох! – вдруг простонал он.

До этого он и впрямь не замечал боли. Но сейчас, стоило ему немного прийти в себя, он понял, что не может пошевелиться. Все тело разом нестерпимо заныло. Смирившись, он позволил великану подхватить себя на руки и понести наверх к выходу.

Прежде чем двинуться следом, Се-Тики выжидательно посмотрела на Никто.

– Идем, брат, – сказала она, видя его нерешительность. – Здесь тебя ждет краткий отдых от странствий. Почувствуй себя хотя на миг дома!