Блуждающая реальность

Есть возможность, что под слоем проецируемой реальности существует истинный, непроецируемый субстрат реальности, в нормальных условиях не воспринимаемый нами. Проверить эту гипотезу можно лишь экзистенциальным актом отзыва согласия на восприятие подделки. Совершить этот акт нелегко. Он включает в себя как неповиновение фальшивой проекции, так и веру в лежащий под ней подлинный субстрат – даже несмотря на то, что ни один из аспектов этого субстрата не воспринимается чувственно. Поэтому я постулирую, что запуск сложного психологического процесса, предполагающего одновременный отзыв согласия и выражение веры в невидимое, осуществляется из некоего внешнего источника.

Если под слоем фальшивой, проецируемой реальности каким-то образом скрыт альтернативный, невидимый субстрат реальности подлинной, именно он составляет сущность величайшего эзотерического знания, какое только можно вообразить. Я выдвигаю предположение, что этот невидимый субстрат действительно существует, а затем выдвигаю еще одно предположение: некая тайная группировка или организация владеет как этим знанием, так и техниками, позволяющими человеку достичь восприятия этого подлинного субстрата, пусть и сколь угодно ограниченного. Эту группировку или организацию я назову истинной, сокрытой, подвергающейся преследованию Христианской Церковью, много столетий действующей подпольно, в тесной связи с устными преданиями, гнозисом и техниками, восходящими к Христу. Я предполагаю, далее, что именно инициация восприятия подлинного субстрата, проводимая истинной, сокрытой Христианской Церковью, в конечном итоге приводит к тому, что субъект видит/находит/входит в то, что в Новом Завете именуется Царством Божьим.

Таким образом, можно сказать, что для этих людей, а также для тех, кому они передали свое знание, Царство Божье уже наступило так, как указано в Новом Завете, то есть при жизни некоторых из тех, кто знал Христа.

Наконец, я предлагаю следующий неожиданный тезис: вскоре после распятия Христос вернулся воскресшим, в форме так называемого Параклета[210], способного инициировать теолепсию, функционально аналогичную рождению в человеке Urgrund

. И, наконец, я утверждаю, что Христос есть микроформа Urgrund, не творение или порождение его, а он сам. Он не слышит vox Dei

[211]; он сам и есть vox Dei. Он стал первым проникновением Urgrund

в наш проецируемый псевдомир – и после этого нас не покинул.

Подлинный субстрат, открывающийся нам через неповиновение проецируемому миру и отрицание его, есть реальность Самого Христа, пространство и время Первого Пришествия, иными словами, часть проецируемой матрицы, уже преображенная проникновением Urgrund. Поскольку Первое Пришествие стало началом проникновения, неудивительно, что оно и сейчас составляет сегмент чистой, подлинной реальности, противоположной проецируемой подделке. Расположенное вне линейного времени, вне всех ограничений проецируемого мира артефакта, оно совершенно и вечно, и теоретически всегда доступно – находится, в буквальном смысле, на расстоянии вытянутой руки. Но необходимое условие для восприятия и переживания этой высшей реальности – отзыв согласия на проецируемый мир, а он должен быть внушен извне. Это акт абсолютной веры: отрицать эмпирическую реальность и утверждать живую реальность Христа, то есть верить, что Христос с нами, лишь скрыт псевдомиром. Это открытие и есть конечная цель истинного христианства, и достигается оно ничем иным, как действием Самого Спасителя в нас.

Итак, вот необходимая последовательность: фальшивая проецируемая реальность отрицается и отвергается, а на ее месте открывается единая безвременная матрица – Рим около 70 г. н. э., тайные христиане и их преследование государством – в сущности, Платоновский архетип, отзвуки которого можно найти во многих линейных эпохах.

Темы порабощения и последующего спасения или освобождения падшего человека – оттиски оригинальной формы: христианской революции против бесчисленных легионов Рима. В каком-то смысле после 70 г. н. э. ничего не произошло. Архетипический кризис воспроизводится снова и снова. Везде, где борются за свободу, – это христиане борются против римлян; везде, где люди порабощены, – это римская тирания идет войной на кротких и беззащитных. Однако фальшивый проецируемый мир артефакта маскирует эту вневременную борьбу. Откровение борьбы – вот еще одна тайна, которую могут раскрыть лишь Христос и Urgrund.