Блуждающие души

Ань надеялась, что после церемонии они с Джейн смогут провести немного времени вместе. Но ее двадцатидвухлетняя дочь предпочитала просиживать дни напролет в своей комнате за толстыми книгами с причудливыми словами на обложках: «Метафизика», «Эстетика», «Прикладная этика». Джейн хотела изучать философию. Какая бесполезная наука! Куда можно устроиться с таким дипломом? Стать философом?

– Мы же не в Древней Греции, – заявила дочери Ань.

Ее старшие дети тоже приехали – Лили и Уилл, двадцати трех и двадцати пяти лет. Имена у всех были английские, такие, чтобы легко давались учителям, но чтобы их можно было произнести по-вьетнамски, не спотыкаясь на звуке «р». Ань провела два десятилетия в заботах о них: кормила и мыла, утешала и ругала. После рождения Лили она оставила свою карьеру и стала матерью на полную ставку.

Ань по-прежнему переживала, что недостаточно сделала для своих братьев, особенно для Миня. Она была замужем уже двадцать семь лет и отдалилась от брата после того, как уехала из Кэтфорда. После этого Минь стал более угрюмым, возможно потому, что обиделся на нее за отъезд, хотя теперь он остался за старшего в семье и мог спать на кровати вместо дивана, а Тхань перебрался на диван в гостиной. Ань мучали угрызения совести за то, что она оставляет их одних, но она осознавала, что время пришло: их квартира не рассчитана на трех взрослых людей. И еще она думала, хотя и стесняясь этой мысли, что заслуживает счастья. С самого детства она упорно трудилась в самых разных сферах; ей пришлось повзрослеть в одну ночь, пережив столько боли, сколько основной массе людей не выпадет за всю жизнь. Да, она заслуживала большой дом и мужчину, которого любила.

Ань скучала по братьям и, чтобы загладить свою вину, звонила им каждую неделю, приглашая в гости в новый дом, расположенный недалеко от них на севере города. «У нас есть свободная комната для вас, – заверяла она по телефону. – Можете остаться ночевать». Тхань приходил и делился забавными историями о своем рабочем дне или спрашивал совета по поводу отношений, но у Миня часто находились отговорки – поздняя смена, вечеринка или «слишком устал». С годами пропасть между ними только увеличилась: Ань позволила Миню ускользнуть, переместив внимание на свою собственную растущую семью. Казалось бы, в мгновение ока у нее появилось трое маленьких детей, все с разными прихотями в еде и разным режимом сна, и она только и успевала забирать детей из яслей и кормить ужином, лишь изредка работая как волонтер во Вьетнамской Ассоциации. Вскоре она стала видеть Миня только два-три раза в год: на лунный новый год тет или в день памяти умерших зо. Он не женился и по-прежнему жил в Кэтфорде, даже не пытаясь прятать пустые бутылки за мусорные баки в те несколько раз, когда она приезжала в гости. «Вчера вечером заходили друзья», – говорил он, замечая ее взгляд. Но Ань ни разу не слышала подробностей об этих загадочных друзьях и подозревала, что они могут быть выдумкой. Минь работал управляющим в магазине «Теско» на соседней улице, но за исключением этого факта жизнь его, в частности то, как он проводит вечера и выходные, оставалась для сестры загадкой.

Тхань со своей женой Тху и двумя детьми, десяти и тринадцати лет, обитал в социальном жилье в Льюишеме. Это была жизнь с нудной офисной работой все в той же страховой компании, где он начинал свою профессиональную деятельность, но благодаря ей можно было оплачивать счета. Тхань давно отказался от амбиций стать астрономом, хотя и оклеил спальню своих детей обоями с изображением космоса, планет и ракет, комет и звезд, заполнивших их стены и мечты как во сне, так и, надеялся Тхань, наяву.

Ань желала для своих братьев иной судьбы и переживала, считая, что, если бы она была более строгой и лучше мотивировала их, они могли бы достичь большего, намного большего. Из Миня мог бы получиться бизнесмен, предприниматель, кто угодно, если бы она не боялась услышать от него: «Ты не Ма». Он мог бы лучше зарабатывать, иметь работу, которая ему нравилась бы, если бы только она помогала ему с домашними заданиями или тратила больше денег на его образование. Мучаясь угрызениями совести, Ань отдавала время собственным детям, а иногда, оглядываясь назад, думала, что вся ее жизнь действительно была посвящена семье. Сначала братьям, а теперь – детям. Сорок лет она заботилась о других, отодвигая собственные потребности на второй план, но знала, что это того стоило.