Блуждание во снах

Ее темные волосы были убраны в гладкую прическу, а на голове красовалась роскошная шляпа в тон вишневому платью. Высокий чистый лоб, сияющие чернотой, бархатные глаза с длинными, прямыми, словно стрелы ресницами и часть нежной щеки закрывала тень роскошного страусинного пера. Мочки маленьких ушей украшали серьги с продолговатыми александритами.

– Раечка, как ты прекрасна… А я… Я испачкаю тебе весь экипаж. Я босая и я не мылась давно, – от смущения я не знала, куда деть глаза.

Грановская же, не говоря ни слова, обняла меня крепко и поцеловала в губы.

– Meine liebe, я украду тебя на несколько часов. Ровно настолько, сколько длится эта ночь… Трогай! – хриплым голосом крикнула она кучеру.

Экипаж тронулся с места. Я попыталась посмотреть в окно, но там началось такое кружение, какое бывает в осеннюю бурю. Ни деревья, ни ночной лес были совсем не различимы. По цоканью копыт я поняла, что лошади полетели галопом, а сам экипаж закачался так, словно его оторвало от земли. Раиса отвернула мое лицо от темного окна.

– Закрой глаза. Мы скоро будем у меня в фамильном замке.

– Да? А где он? Разве твой замок не в Польше или Австрии? Разве он здесь, в Нижегородской губернии? – глупо расспрашивала я.

– Meine liebe, открою тебе тайну, у меня во владении множество замков и домов. Но тот, в который мы отправляемся сейчас, уж точно не в Нижегородской губернии, – она рассмеялась хриплым смехом. – Я выбрала лишь ближайший из возможных. Не задавай лишних вопросов…

Она обнимала меня, словно девочку и гладила мои волосы. Прошло четверть часа, и я почувствовала, что лошади замедлили свой ход. Карета качнулась несколько раз и встала на месте. Двери распахнулись. Из темноты показалась крупная мужская рука, облаченная в белую перчатку с обшлагом широкого рукава, расшитого золочеными галунами. Рядом с каретой возвышался огромный швейцар, мужчина неопределенного возраста. Скорее всего, ему было не более сорока. А внешне он походил на светловолосого баварца.

– Пожалуйте, госпожа…

– Спасибо, Пьер.

Швейцар протянул мне бархатный плащ и накинул его на плечи.

– Она босая, отнеси ее в мою спальню…

Швейцар кивнул госпоже и, словно пушинку, подхватил меня на руки и понес к воротам замка. Надобно сказать, что и в том месте, куда мы приехали, стояла тоже ночь. Только безлунная, ибо лик Селены скрывался за плотными тучами. В темноте мне показалось, что замок окружают высокие деревья-исполины. Судя по аромату, это были дубы или каштаны. Где-то впереди трепетал огонь. Ноги мужчины ступили на каменную дорожку. Я поняла это по характерному цокающему звуку каблуков. Через некоторое время огонь стал ярче. Свет шел от двух огромных факелов, закрепленных по обеим сторонам высокой, закопченной от времени, дубовой двери, перетянутой железными щитками. В середине двери располагалось маленькое решетчатое оконце. Пламя неровными языками осветило и каменную, покрытую мхом кладку стены. Она казалось такой старой, будто этому замку несколько сотен, а может и тысяч лет. Я подняла голову, чтобы рассмотреть крышу, но ее не было видно – стена уходила в ночную высь, теряясь в бесконечности.

Дверь со скрипом отворилась, и мы очутились в огромном каменном зале. Убранство замка выглядело аскетично и строго. Судя по всему, это был замок эпохи раннего Средневековья. Серые каменные стены, отсутствие портьер и вообще каких-либо тряпок в декоре придавали обстановке несколько суровый вид. Огромное медное паникадило в два яруса, с полусотней старинных, сальных свечей, освещало весь зал. Но потолок был так высок, что свет не доходил до широких и мрачных дубовых балок. Казалось, что мгла, разметавшаяся по углам, дышит и курится струйками дыма.

Посередине располагался дубовый стол для гостей. Вокруг него высокими горбатыми спинами топорщились грубо отесанные стулья. Широкие сидения покрывали шкуры диких животных. По полу огромным бурым пятном растекалась шкура медведя. Я ужаснулась, глядя на мертвую морду с открытой клыкастой пастью и когтистые лапы. Это была шкура исполинского зверя. Коричневый густой ворс озаряло пламя огромного камина. Скорее это был не камин, а просто открытый очаг в два человеческих роста, обрамленный темно-серыми гранитовыми валунами. На противоположной стене располагались и другие охотничьи трофеи: голова кабана, похожего на калидонского вепря, чучела рысей, леопардов и даже саблезубого тигра.