Блуждание во снах

– Это конец вашей истории?

– Да, – устало отозвалась Екатерина Дмитриевна. Изящная ладонь потянулась за бокалом с элем.

– Да уж, – протянул Травин.

– Как я устал, – отозвался Владимир. – Как все мы устали.

– А что далее-то было? Чем закончился этот ваш сон? И где теперь ваша княжна? – любопытствовал Макар.

– Я не помню. Все в тумане… И я проснулась уже здесь.

– Странно это все…

– Странно, это не то слово! – усмехнулся Владимир. – Идемте, господа, по домам. Надо отдохнуть. Свою историю я поведаю вам чуточку позже. И поверьте, она была много прозаичнее, чем ваши…

* * *

И снова, дорогие читатели, мы готовы хоть немного приоткрыть завесу, так ловко возводимую подчас нашими героями. Как вы, наверное, уже имели удовольствие заметить, Екатерина Дмитриевна довольно часто злоупотребляла собственной забывчивостью и склонностью к обморокам. На деле же картина была несколько иной, более удивительной. Но о деталях Екатерина Дмитриевна предпочла умолчать.

* * *

– Meine liebe, не болтай глупостей. Каторга – это слишком долго, и, пожалуй, неуместно. Каторга не входит в наши планы, – загадочно произнесла княжна. – Все позади. Скоро ты отдохнешь. Все позади…

Именно эту фразу адресовала нашей героине подруга ее институтских будней, княжна Грановская.

Карета мчалась по неведомой дороге. Глаза Екатерины едва различали сырые, быстро бегущие облака и контур далеких темных лесов и даже гор. Но она уже ничему не удивлялась, понимая, что скоро произойдет нечто необыкновенное. Когда рядом оказывалась княжна, жизнь превращалась в таинственную сказку, наполненную чувственным, сводящим с ума жаром. Обрис тонкого профиля гордой княжны под сенью широкополой, как всегда, роскошной шляпы, ее узкое, но жесткое плечо, облаченное в холодный шелк гроденапля, и аромат, ее неповторимый аромат – все это трепетало в лунной дымке. Княжна молча смотрела в окно, а Екатерина пыталась угадать знакомые и милые сердцу черты. Грановская медленно повернула лицо, пристальный взгляд проник в самое сердце. Пляшущие тени, лунный свет и таинственное, едва заметное, голубоватое свечение – все это размывало и делало нечетким образ институтской подруги. Внезапный порыв ветра распахнул стеклянную створку каретного оконца. Послышался звон стекла, а из окна потянуло ночной прохладой. Ветер не только растрепал локоны прекрасной княжны, но он и сдул куда-то ее прежние черты. Перед Екатериной сидела уже не княжна Грановская. О боги, это была совсем другая женщина. Это была ОНА! На Екатерину смотрели другие, до боли знакомые глаза. И она все вспомнила. Она вспомнила то место, откуда ее забрали в этот долгий сон, называемый «уроком». Она вспомнила ту, которая обещала перед расставанием, быть с ней рядом.

– А я и была рядом, насколько могла, – раздался знакомый, чуть хрипловатый голос.

– Мег?! Это вы?

– Я, meine liebe… Из жизни в жизнь, из сна в сон, из нави в навь, мы часто меняем нашу форму, но суть наша остается прежней. Всюду, где ты бывала, я старалась быть рядом. Всей душой я давала тебе знать о себе. Я делала это настолько, насколько мне позволяли, а иногда и более того. Этот урок закончен. И мы едем домой.

Екатерина медленно опустилась на колени и прижалась щекой к руке Мег.

– Я все в вашей власти, моя госпожа, – по ее щекам катились слезы любви, благодарности и кроткого умиления.

Глава 10

Владимир крикнул лакея. Тот возник, словно из-под земли.

– Сколько мы тебе должны, голубчик?

– Сущие пустяки. Я сию минуточку выпишу вам счет.

Через пару минут лакей подал поднос, на котором лежал розоватый листочек бумаги с аккуратными столбцами букв и циферок. Владимир посмотрел на него и полез в карман брюк.

«Что я, в сущности, делаю? – с тревогой рассуждал он. – С какой стати у меня в штанах снова должен лежать кошелек? Я ведь его туда не клал. Или клал? Чего доброго могу и опозориться. Откуда здесь могут быть деньги? Хотя… Тогда, в харчевне, они ведь у меня оказались. Чего бы сейчас им не быть?»

И как только он мысленно представил тугой кошель, ему тут же показалось, что ткань штанов мгновенно оттянулась от увесистой поклажи. О чудо, пальцы нащупали бугристую поверхность кожаного кошелька. Он извлек его наружу. Булкин и Травин с удивлением вывернули шеи – из плюшевого, красного зева английского кошелька на стол вывалились золотые червонцы и пачка бумажных ассигнаций.

– Ого барин, да ты и тут, как я погляжу, богач, – хохотнул Макар.

Владимир только скромно улыбнулся. Он старался не выдавать своего смущения перед Екатериной Дмитриевной. Отвергнув все возражения своих товарищей о том, что те обязаны сложиться в расчете, он единолично и быстро расплатился с лакеем, и дружная четверка друзей покинула летнюю веранду. Сколько они здесь пробыли, так никто и не понял. Рассказы их были продолжительны и затейливы, и время промчалось незаметно, если оно вообще хоть как-то мчалось в этот странном царстве…