Богдан. Защищая жизнь

Впервые в жизни мне захотелось довериться мужчине, найти в нем защитника, который возьмет на себя решение всех моих проблем. И это опасно. Богдан представляет опасность для моего душевного спокойствия. Как бы мне ни нравилось каждый раз плавиться в его руках, будет лучше, если мы прекратим наши интимные встречи. Хотя, о чем это я? Теперь, когда меня посадят за убийство, я в любом случае избавлена от этого выбора.

— Афина, как ты себя чувствуешь, милая?

Я резко поворачиваю голову в сторону, не в силах скрыть удивление от того, что Чили тоже здесь. Я не ожидала, что кто-то из них останется, после того как они, очевидно, привезли меня в больницу.

— Извините, что я… — я постепенно вспоминаю, что было после того как я вышла из своей квартиры, как приехала к ним. Хочу извиниться, что вторглась в их спокойный вечер и упала в обморок на пороге их дома, но слова даются с трудом. Пересохшее горло болит, глаза сами закрываются, и непрошеные слезы текут по щекам.

— Не за что извиняться. Ты правильно сделала, что приехала к нам. Мы позаботимся о тебе.

— Мне нужно связаться с моим шефом. Я убила человека. Хотя, боюсь, у меня не хватит денег оплачивать его услуги адвоката.

— Афина, насчет этого, — Чили осторожно подходит ближе к больничной койке. — Наш человек был в твоей квартире. Там никого нет. Ты ведь там его предположительно убила? Или это еще не вся история?

— Как нет? А где же он?

— С чего ты взяла, что он умер? — задает мне встречный вопрос Чили.

— Он лежал неподвижно. Казалось, прошла целая вечность, но мне было трудно оценивать ситуацию трезво.

— Значит ты не проверяла, мертв ли он?

— Нет! — поспешно выкрикиваю. — Мне было страшно приближаться к нему.

— Милая, мы думаем, он не умер. И следы указывают на то, что он ушел из твоей квартиры самостоятельно.

Я моргаю в сомнении и удивлении. Но потом пришедший на их место страх, что он вернется за мной, завершить начатое, охватывает меня, сжимает горло. И это не укрывается от внимательного взгляда Чили.

— Он больше не тронет тебя. Обещаю. Мы позаботимся об этом, — он переводит взгляд на Богдана, когда тот согласно кивает.

— Вероятно, скоро к тебе зайдет следователь, — добавляет Богдан. — Не рассказывай ему, что ты кого-то убила. И вообще ни о чем не говори с ним. Ты жертва, и если ему нужны показания от тебя, пусть вызывает тебя официально…

— Я сама прекрасно знаю, как с ним разговаривать. Я юрист, — перебиваю его, выставляю одну руку вперед.

— Да, конечно, — его взгляд становится мягче. — Я просто хотел напомнить.

Мне становится стыдно за свою несдержанность. Не желая выглядеть неблагодарной, открываю рот, чтобы еще раз извиниться и сказать спасибо, как вздрагиваю от резкого стука в дверь.

— Не сейчас! — шипит Чили, направляясь к двери. — Вы не видите, в каком она состоянии, следователь Анищев? — последние слова больше похожи на плевок.

— Лучше поговорить сейчас, когда все еще свежо в памяти, — настаивает представитель закона.

— Дайте ей отдохнуть пару часов, — добавляет Богдан, вставая между мной и дверью, загораживая меня своей широкой спиной.

— Я попросил бы вас выйти, — мне слышен голос следователя. Но ни Чили, ни Богдан не двигаются с места, ясно давая ему понять, что они не оставят меня с ним наедине.

— Она ответит на все ваши вопросы позже, — чеканит Чили. — Она же не подозреваемая.

— Ладно, — побежденно говорит следователь. — Но мы еще не закончили.

Когда дверь за ним закрывается, парни как по команде поворачиваются ко мне с обеспокоенными лицами.

— Может быть, стоило все-таки поговорить с ним? — смотрю на Богдана, ища одобрения. И это совсем не похоже на меня. Обычно я принимаю решения самостоятельно.

— Не думаю, что это хорошая идея, — вмешивается его друг. — Матвей сказал, в твоей квартире было столько крови. Если он не умер сразу, то есть большая вероятность, что его бездыханное тело найдут бомжи где-нибудь в подворотне. И тогда тебя точно арестуют. Мы не можем позволить этому случиться, — он переводит свой взгляд на Богдана. — Тем более учитывая твое деликатное положение. Это совершенно недопустимо.

На последней фразе они оба поворачивают головы на меня. В их глазах застыл невысказанный вопрос.

Я и сама спрашивала себя много раз за последние два дня, с тех пор, как узнала о беременности.

Кто отец ребенка?

Строго говоря, это не должно было быть вопросом. Кроме Богдана у меня никого не было. Уже очень давно. И если бы не одна спонтанная ночь страсти, которую мы разделили с его другом, я была бы уверена, что отец Богдан. Теперь я уже ни в чем не уверена.

Видя мое замешательство, Чили подходит ближе, садится на стул, стоящий около больничной койки, и взяв меня за руку, спрашивает:

— Расскажи, что именно случилось? Это действительно сделал твой муж?

— Да. Мы расстались несколько лет назад. Он оказался совсем не тем, за кого себя выдавал, — в моем голосе нет сожаления, лишь холодная сталь.

— И кем же он оказался?