Боги и смертные: Современное прочтение мифов Древней Греции

Боги посовещались. А потом со смехом – не самым приятным – сказали Гириею:

– Неси сюда шкуру того холощеного быка, которого ты нам принес в жертву.

Гирией притащил шкуру, сгибаясь под ее тяжестью. Когда же он, отдуваясь, выпрямился, то увидел, что боги задрали полы хитонов, демонстрируя свое хозяйство. Смущенный – даже, скорее, устрашенный – видом божественных гениталий, Гирией поспешно отвернулся, гадая, что они задумали.

За спиной раздался новый взрыв смеха, а потом журчание мочи и удары струй в воловью шкуру.

– Повернись, Гирией, – велел Гермес, – и прими дар твоих богов. Зарой эту окропленную нами шкуру в Землю, которая родила нас всех, и подожди девять месяцев. Ты получишь своего сына, могучего, как вол, – и смертного.

С этими словами боги исчезли.

Гирией сделал, как было велено: вырыл яму, уложил туда намоченную шкуру и закопал. Однажды утром его разбудил детский плач. Выскочив во двор, Гирией нашел там новорожденного мальчика. Старик взял сына на руки и дал ему имя – Орион.

{30}

Орион

Орион был крупнее обычного младенца, еще когда Гирией нашел его во дворе: Земля вскормила его в своей утробе на славу. Таким же могучим великаном он рос и дальше. Он стал отличным помощником в поле старику отцу, который с годами все больше дряхлел.

А еще Орион был необычайно красив. Едва на щеках у него пробился юношеский пушок, от него стали терять голову все встречные девушки. Поговаривали, что к двадцати годам у него было уже пятьдесят сыновей от стольких же матерей. А если попадались женщины, которые не поддавались на его чары, то он не стеснялся и взять их силой. Плеяды спаслись от его домогательств, только воззвав к Зевсу, который обратил бегущих от Ориона сестер сперва в горлиц, а потом в звезды.

Однако главной страстью Ориона все же была охота. Еще ребенком он преследовал любое животное, которое нелегкая заносила в его владения. Зайцы, белки, ежи, барсуки, куницы, хорьки, землеройки, ящерицы, полозы, ужи, черепахи сухопутные и морские – никто не уходил от пращи Ориона.

Повзрослев, он сменил пращу на палицу и лук со стрелами и вместе со своим псом Сириусом выслеживал дичь по лесам, лугам и болотам, в горах и холмах, то бегом, то крадучись, чтобы в конце концов наброситься и прикончить. Его путь был усеян тушами кабанов, медведей, горных львов, пантер, рысей, шакалов, волков, косуль, ланей, оленей, горных козлов и лис. Нечего было даже и пытаться ускользнуть от Ориона.

Проснувшись одним летним утром, жители Хиоса, который славился своим вином, обнаружили, что почти весь будущий урожай уничтожен. Где-то лозы были выдернуты из земли и обгрызены корни. Где-то объедены все наливающиеся грозди. На следующее утро картина повторилась. Догадаться, в чем дело, было нетрудно: поскольку зима выдалась мягкой, холод и болезни не особенно проредили ряды косматых и пернатых обитателей острова, и теперь орды лесных животных, подгоняемых голодом, стали совершать набеги на виноградники.

Правитель Хиоса Энопион послал за Орионом и пообещал отдать ему в жены свою дочь Меропу, если он избавит их от напасти. Орион прибыл не мешкая – Посейдон наделил его способностью бегать по волнам, как посуху, – и принялся за дело. К концу дня перед порогом дворца Энопиона высилась гора перебитых вредителей. Виноградники были спасены, и Орион ждал обещанной награды.

Но Энопион от своих слов отказался. Он предлагал Ориону просить взамен что угодно, однако охотник был непреклонен. Ночью он забрал что хотел – изнасиловал Меропу в стенах отцовского дворца, зажав ей рукой рот, чтобы никто не слышал ее отчаянных криков.

Когда Меропа рассказала о надругательстве Энопиону, лицо у него стало цвета вина, которым он так гордился. Подкравшись к Ориону, пока тот спал, Энопион ослепил его. Орион вскочил, вопя от боли и ярости, но обидчика уже и след простыл.

Глядя, как беспомощно топчется на месте ослепший гигант, его пожалел Гефест и на время приставил к нему раба по имени Кедалион, который стал его поводырем: он сидел на плечах Ориона и нашептывал ему в ухо, что происходит вокруг. Гефест сказал Ориону, что вернуть ему зрение может только Гелиос и что искать бога солнца нужно там, где тот каждое утро встает с постели.

Так Орион с Кедалионом отправились на восток, ко дворцу Гелиоса. Долго шли они и наконец достигли краев, озаренных такими яркими лучами рассветного солнца, что даже изувеченные глаза Ориона различали какие-то проблески. Чем дальше шли великан со своим поводырем навстречу восходу, тем больше прояснялось у Ориона в глазах, пока в один прекрасный день зрение не вернулось к нему окончательно. Сгорая от нетерпения снова отправиться на охоту, Орион пробежал весь обратный путь без остановки – под ногами его дрожала земля, Кедалион из последних сил цеплялся за шею, чтобы не слететь.