Богиня в бегах

Ей предстояло полностью деморализовать подругу, и Марго заохала:

– Ну ты что! Полька, я уже пуговицу расстегнула!

– Закусывай, – строго сказала Полина, – история будет долгой.

Сама она выпила рюмку лишь для виду – так же, как и перед этим выпила немного шампанского и вина, а остальное, что разливала по бокалам, тайком отправлялось под куст. Полина подозревала, что кусту это на пользу не пойдет, но другого выхода не было. Марго была способна перепить слона.

– Я встретила молодого и очень красивого журналиста-политолога. Он пишет книгу о Камбодже, у него безупречный вкус на костюмы, и он… очень романтичный. Мы встретились случайно: он перепутал меня с какой-то своей знакомой.

– С какой?

– Он не сказал. Это дурной тон – рассказывать даме о своих бывших.

Получай, Петя Соболь.

– И-и-и-и… – Полина откинулась на спинку кресла и изобразила полный восторг: раскинула руки, словно в полете, – у него такие потрясающие глаза! Светлые-светлые, с синим ободком. Он носит очки в тонкой оправе, выглядит очень стильно. В нем есть что-то итальянское, наверное, легкая развязность: представляешь, он почти сразу одарил меня шикарным букетом и пригласил в театр и ресторан, хотя я и делала вид, что совершенно в нем не заинтересована. Да я и не была заинтересована! У меня же есть Глеб! Но потом я подумала – а почему бы и нет? Напитаться страстью первой любви, чтобы перенести ее в семью – разве это плохая идея? Освежить наши с Глебом отношения! Посмотри, какая я летящая, влюбленная! И все это достанется Глебу, а интрижка… ну, конечно, мы обменялись телефонами, но это всего лишь эпизод. Понимаешь, Марго, я одеревенела. А кому нужна деревяшка? Кому нужна женщина, у которой вместо кожи – кора? А ведь я в такую и превратилась… ходила по дому, как робот. А теперь я пылаю! Он взял меня за руку, и мы гуляли по вечернему городу… Это было прекрасно, Марго! Я начинала говорить, а он продолжал, мы угадывали мысли и слова друг друга. Нам нравятся одни и те же книги, мы влюблены в путешествия, мы близки по духу. И на мосту, когда перед нами раскинулась вся панорама города, я поняла, что хочу его поцеловать. И он угадал мое желание… – Дальше Полина принялась вдохновенно врать. – У меня было чувство, словно я – цветок в его руках. Он так нежно поднял мое лицо ладонью, как нежно приподнимают бутоны роз, проверяя, готовы ли они раскрыться. Он поцеловал меня сначала так же нежно, будто спрашивая разрешения, согласна ли я принять его. А я открыла глаза и посмотрела на него: и, о, Марго, он сразу так изменился! С такой силой прижал меня к себе, так требовательно целовал меня! Я улеглась в его руках и мне было так хорошо!

Заканчивая историю, Полина пылала. Она чувствовала, как залило румянцем щеки, слышала, как прерывается ее дыхание. Ого! Ничего себе сила воображения!

Марго один за другим жевала ореховые шарики с базиликом. Она выпила уже третью рюмку коньяка. В сгущающихся сумерках ее лицо стало казаться постаревшим лет на двадцать.

– И что? – жестко спросила она. – Перепихнулись?

Полина фыркнула.

– Что ж ты такая злая, Марго, – тихо спросила она, с интересом ожидая ответа.

– А то, – закашлявшись от дыма очередной сигареты, сказала Марго. – То, что я, Полька, в отличие от некоторых, родилась в обычной семье, без серебряной ложки во рту. Папа – на тракторе трясся, мама – счетовод. И оба пили. Папа – постоянно, мама – когда папа завязывал. И мне, Полька, никто вечерами на роялях моцартов не наигрывал. Я не профессорская дочка, Полька. Я соль земли, и мне твои бутоны опадающие до фонаря. Меня интересует – перепихнулись вы в итоге или нет?

Полина пытливо всматривалась в ее лицо. О какой профессорской дочке толкует Марго? Есть ли в этом пьяном откровении хоть толика правды, или же в Марго все насквозь – ложь?

И тут зазвонил телефон Полины.

Полина посмотрела на экран: номер незнакомый. Неужели?..

– Сейчас-сейчас, – забормотала она, пытаясь выбраться из-за стола и убраться в густые тени яблонь. – Алло!

– Диана? – раздался голос Петра. – Диана!

– Это я, – смирилась Полина. – Петя, послушай: я жду тебя завтра по адресу… – и она наскоро продиктовала свой адрес. – Завтра в четыре часа!

– Я тебя не понимаю совершенно, – сказал Петр, – но я отменил к чертям свой выезд из города и снова сижу в отеле. На чемодане.

– Посиди до завтра, – взмолилась Полина, – а завтра я надену для тебя… э-э-э… трусики из двух ниточек! И мы выпьем! У меня есть икра. Ты любишь икру?

– Обожаю, – вздохнул Петр. – Ты все-таки самая непредсказуемая женщина в моей жизни.

Полина тяжело задышала в трубку. Это прозвучало неожиданно приятно.

– Значит, завтра! В четыре!

– Завтра, в четыре, – согласился Петр. – Знаешь, я не должен соглашаться после того, что ты устроила – ты ведь живешь под чужим именем, ты сбежала из семьи, ты вдохновенно три дня врала мне, что знать меня не знаешь. И вдруг – приезжай, твоя Диана. Но я приеду. Я примчусь несмотря ни на что. Потому что ты – моя Диана. И не надейся на короткую интрижку! Мы еще погуляем под дождем.

– Хорошо, – прошептала Полина.