«Бой абсолютно неизбежен»: Историко-философские очерки о книге В.И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм»

Реакция на махистские «Очерки» была самой различной. Горячо приветствовал сборник Горький. В феврале 1908 года он писал с Капри в Париж Е.П. Пешковой: «…вышел интереснейший сборник „Очерки по философии марксизма“. Если б ты одолела в нем статьи Базарова и Богданова – это было бы очень ценное приобретение для тебя. Богданов – самый интересный и – м[ожет] б[ыть] – самый крупный философ Европы, недаром немцы восхищаются им, поверь»[163]. И несколько позже, в том же феврале: «Если ты усвоишь богдановскую статью – будет хорошо. Готов повторить сто раз, что он – самый оригинальный и здоровый философ современности и что его ждет великая слава. Затем статьи Базарова и Луначарского»[164].

Иной была реакция В.Ф. Горина. В начале 1908 года он подготовил статью с разбором учения Маха и думал было просить Луначарского о содействии ее опубликованию в журнале «Образование»: «Я относился к Луначарскому хорошо как к человеку и не видел ничего постыдного в обращениях к нему. В настоящее время дело изменилось. Недавно эмпириомонисты выпустили сборник под названием „Философия марксизма“, в котором, конечно, нет ничего марксистского. Но не в этом беда, а в том, что там имеется статья Луначарского, в которой он запел „аллилуйя“ и вообще в духе булгаковщины. Конечно, к Булгаковым[165]

я не стану обращаться ни с какой просьбой, ни с требованием, хотя бы самым справедливым…»

А Ленин в письме А.М. Горькому от 25 января (7 февраля) 1908 года писал: «…я читаю внимательно наших партийных философов, читаю внимательно эмпириомониста Богданова и эмпириокритиков Базарова, Луначарского и др. – и все мои симпатии они толкают к Плеханову

! Надо же иметь физическую силу, чтобы не давать себя увлечь настроению, как делает Плеханов! Тактика его – верх пошлости и низости. В философии он отстаивает правое дело. Я – за материализм против „эмпирио“ и т.д.» (47, 135).

В статье «К 25-летию выхода в свет книги Ленина „Материализм и эмпириокритицизм“» (1934) Крупская свидетельствовала, что стимулом, обратившим Ленина к занятиям философией, явилось именно распространение махистской философии среди большевиков: «На протяжении всей своей деятельности яро боролся Ленин против оппортунизма, против сдачи принципиальных позиций, и, когда в среде большевиков под влиянием наступавшей все напористее реакции начались оппортунистические шатания в области философии, попытки, прикрывшись плащом самой непримиримой революционности, взять под сомнение научность диалектического материализма путем ссылок на небольшую группу вставших на путь идеалистической философии ученых-физиков, исказить сущность диалектического материализма, Ленин решил, что в данный момент борьба на философском фронте – это то звено, за которое надо ухватиться, что на этом именно фронте надо дать бой оппортунизму»[166]

.

Выступая в это время за отделение философских споров от «цельной партийной работы», Ленин еще не принял решения о собственном печатном выступлении против махистов. В том же письме к Горькому содержится признание: «Я очень сознаю свою неподготовленность к этой (философской. – А.В.) области, мешающую мне выступать публично» (47, 134 – 135). Как это характерно для Ленина! Лет десять назад в одном из писем А.Н. Потресову (от 27 июня 1899 года), возмущаясь антимарксистскими писаниями в области философии и социологии немецких (Штаммлер) и русских (Струве, Булгаков) неокантианцев, Ленин подобным же образом заявлял: «…не намерен писать на эти (философские. – А

.В.) темы, пока не подучусь» (46, 31). Вот и теперь Ленин все еще не решался публично выступить с философским произведением.

Нет, однако, сомнений, что философия все больше затягивала Ленина. Тут своеобразную роль играли, конечно, его эпистолярные споры с Горьким.

13 февраля (31 января) Ленин писал Горькому: «Насчет материализма именно как миропонимания думаю, что не согласен с Вами по существу. Именно не о „материалистическом понимании истории“ (его не отрицают наши „эмпирио“), а о философском материализме. Чтобы англосаксы и германцы „материализму“ были обязаны своим мещанством, а романцы анархизмом, – это я решительно оспариваю. Материализм, как философия, везде у них в загоне. „Neue Zeit“, самый выдержанный и знающий орган, равнодушен к философии, никогда не был ярым сторонником философского материализма, а в последнее время печатал, без единой оговорки, эмпириокритиков» (47, 137 – 138). Ленин писал далее о том, что философия Маркса и Энгельса «мещанства не допускает и на порог»; напротив, «все мещанские течения в социал-демократии воюют всего больше с философским материализмом, тянут к Канту, к неокантианству, к критической философии» (47, 138).