Большая игра, 1856–1907: мифы и реалии российско-британских отношений в Центральной и Восточной Азии

Вице-король нашел горячего сторонника своей концепции обороны Индии в лице Ф. Янгхазбенда, вдохновленного перспективой возглавить миссию в Тибет. «Это действительно великолепное предприятие, в котором я принимаю участие, — сообщал он 21 мая 1903 г. в письме к отцу. — Именно подписание или попытка подписания русскими секретного договора с Тибетом и привели события к нынешнему состоянию, хотя их посол в Лондоне (Бенкендорф. — Е.С.) клялся лорду Лэнсдауну, что это самое последнее дело, о котором мечтает его правительство. Но из Индии, Пекина, Парижа и Санкт-Петербурга поступают одинаковые донесения, поэтому, очевидно, по крайней мере, что русскими была предпринята попытка заполучить Тибет; и поэтому меня посылают, чтобы опередить их и установить наши отношения с Тибетом на такое основание, какое позволит нам не допустить никакую державу приобрести там доминирующее влияние»

[993]. В меморандуме от 26 октября того же года Янгхазбенд уже на официальном уровне мотивировал поход англичан на Лхасу высокомерным пренебрежением британских запросов со стороны тибетских лам, агрессивностью царских генералов и слабостью местных цинских властей, то есть набором аргументов, типичным для регионального кризиса в период Большой Игры: «Сталкиваясь с растущим влиянием России, с направлением Далай-ламой собственноручных посланий царю при одновременном отказе принять письма вице-короля и его представителей, мы не можем допустить, чтобы наше влияние уменьшалось, и мы вынуждены в силу естественной необходимости принять меры к убеждению, что оно (влияние. — Е.С

.) не только равно, но и превосходит влияние русских»[994].

Хотя в апреле 1903 г. первая попытка Янгхазбенда как главного уполномоченного по пограничным вопросам провести переговоры с представителями Далай-ламы в местечке Хамба Йонг уже на территории Тибета потерпела фиаско, его вторая миссия в сопровождении вооруженного отряда англо-индийской армии численностью 1200 чел., основу которого составляли гурки и сикхи под командованием бригадного генерала Джеймса Макдональда, пробилась с боями в столицу Страны снегов, несмотря на тяжелые климатические условия осенне–3имнего перехода через Гималаи. Начавшись в ноябре 1903 г., этот поход, подробно описанный в мемуарах участников и проанализированный в монографиях историков, успешно завершился к середине августа следующего года[995]. Остается лишь заметить, что Янгхазбенду и членам его посольства не удалось отыскать в столице крупных партий вооружения и амуниции из России, за исключением тридцати ружей с русским клеймом. «Завод по производству винтовок», о котором ранее сообщала британская разведка, оказался в реальности мастерской под управлением двух мусульманам — выходцев из Британской Индии. Аналогичным образом, члены миссии не смогли обнаружить даже следов горных пушек и пулеметов в Лхасе и других укрепленных пунктах по маршруту своего продвижения[996]

.

Хотя Янгхазбенду был показан проект русско-китайского договора о совместной защите Тибета, этот документ составили, как затем выяснилось, еще в начале 1890-х гг. Кроме того, он никогда не был официально одобрен ни Петербургом, ни Пекином. Таким образом, миссия потерпела фиаско в сборе доказательств и предъявлении артефактов масштабного присутствия русских в Тибете. «Ни одного следа «квалифицированных механиков» или военных советников из азиатской России, о которых так часто сообщалось в донесениях, не было обнаружено», — подчеркивает автор исследования, посвященного тибетской экспедиции начала XX в. Более того, как Далай-лама, так и почти все его приближенные, включая Доржиева, покинули Лхасу перед вступлением в город англичан[997].

На первый взгляд, поход Янгхазбенда следовало рассматривать как триумф «форвардистской» концепции британской политики в Азии, особенно, если сопоставить его с серией военных поражений на суше и на море, которые терпели царские войска в борьбе против Японии на протяжении 1904–1905 гг. (подробнее об этом будет рассказано в следующей главе). В реальности миссия Янгхазбенда сумела достичь двух главных целей, сформулированных лордом Керзоном в меморандуме от 25 июня 1904 г., а именно: установить официальные отношения между правительством Индии (а значит и Великобритании) и Тибетом и расстроить планы петербургского Кабинета, предусматривавшие постепенное втягивание Страны снегов в орбиту российского влияния. «Мы хотим быть уверенными, что Тибет будет соблюдать новый договор после его подписания, что он не будет заигрывать с Россией, и что как только мы «отвернемся», положение дел, ради исправления которого мы пошли на такие жертвы, не вернется сразу же к прежнему состоянию», — констатировал Керзон в том же меморандуме[998].