Большая игра, 1856–1907: мифы и реалии российско-британских отношений в Центральной и Восточной Азии

Действительно, англо-тибетская конвенция, которая была подписана в Лхасе 7 сентября 1904 г. под прямым давлением Янгхазбенда и благодаря щедрым денежным субсидиям, символизировала преобладание Британии в Тибете. Согласно статье IX, никакая часть его территории не могла быть уступлена, продана, сдана в аренду или дарована иной иностранной державе. Кроме того, политический представитель вице-короля получал аккредитацию в тибетской столице, а правительство Далай-ламы обязывалось уплатить англичанам колоссальную сумму контрибуции, составившую 500 тыс. фунтов стерлингов (5 млн. руб.). В качестве гарантии выполнения тибетцами этих условий англо-индийские войска оккупировали долину реки Чумби, через которую пролегала дорога из Индии в Лхасу. Справедливости ради, необходимо сказать, что конвенция явилась первым актом международного права, подписанным Тибетом с европейской державой без участия империи Цин[999].

Однако это была Пиррова победа англичан. Прежде всего, общественное мнение метрополии отнюдь не единодушно поддержало тибетский поход: мнения в парламенте и прессе варьировали от прямого осуждения до завуалированного недоумения[1000]. Либералы жестко критиковали Кабинет и особенно вице-короля за эту «авантюру», потребовавшую дополнительных бюджетных ассигнований во время русско-японской войны, да к тому же перед лицом растущей германской угрозы в Европе. Ряд членов правительства Индии, в основном личные недоброжелатели Керзона, осуждали Янгхазбенда за превышение полномочий. Так Китченер предсказывал нежелательный эффект, который это военное предприятие окажет на осуществляемые им реформы англо-индийской армии из–3а нехватки средств[1001]

. В то же время, почти все заинтересованные державы, например, США, выражали свою озабоченность действиями британской миссии в Стране снегов. Уже упоминавшийся У. Рокхилл, сам тибетолог и ближайший советник по азиатским проблемам государственного секретаря Джона Хэя, высказал свое отрицательное мнение английскому посланнику Сэтоу: «Миссия в Тибет была самым неудачным шагом, который неизбежно приведет к падению престижа, контроля и суверенитета Китая над тем, что мы все считаем неотъемлемой частью Цин-ской империи, и может быть позднее использована некоторой другой державой как законный прецедент для территориальных приобретений в Китае. Далее, мы (американцы. — Е.С.) все-таки считаем мотивы этой «войны с Тибетом» совершенно неубедительными, торговые интересы незначительными и опасность со стороны России, по крайней мере, в этом регионе, слишком малой, чтобы оправдать средства, потраченные правительством Индии»

[1002].

По сути дела, экспедиция Янгхазбенда и англо-тибетская конвенция 1904 г. открыли заключительный этап кризиса и распада Цинской империи, завершившийся Синьхайской революцией 1911–1912 гг., поскольку обширный регион оказался выведен из-под ее контроля пекинского правительства. В то же время бегство Далай-ламы и его двора из Лхасы в Ургу — столицу Внешней Монголии — создало вакуум власти в самом Тибете, что могло вызвать внутриполитические осложнения не только в Стране снегов, но и в других регионах с населением, исповедовавшим буддизм. Планы Керзона о замене пророссийского Далай-ламы на прагматичного Панчен-ламу, второго лица в религиозной иерархии, в качестве верховного правителя Тибета были расценены лондонским Кабинетом и членами правительства Индии как утопичные. Например, Дж. Бродрик, в то время глава военного ведомства, писал лорду Амтхиллу, исполнявшему обязанности генерал-губернатора Индии во время отсутствия там вице-короля: «Различие между нами и Керзоном состоит в том, что, как мы полагаем, сражение лучше вести в Лондоне, чем в Лхасе»[1003]

.

Неудивительно, что российское общественное мнение, безусловно, с подачи правительственных кругов обрушилось с яростной критикой на политику англичан в Тибете. Пресса Петербурга и Москвы внимательно следила за ходом экспедиции Янгхазбенда, описывая неделя за неделей все перипетии похода. Летом 1903 г., еще до его начала Новое Время представило российскую точку зрения на это событие: «Итак, англичане решили подчинить своему влиянию Тибет. Им уже мало Индии и поэтому они хотят раздвинуть ее границы к северу. Надеясь в будущем овладеть долиной Янцзы, англичане заблаговременно заботятся об обеспечении своих прав на страну, в которой находятся истоки этого китайского «Нила»[1004].