Большая игра, 1856–1907: мифы и реалии российско-британских отношений в Центральной и Восточной Азии

Но еще раньше, во второй половине 1880-х гг., как это явствует из доклада о российских территориях на Тихом океане, подготовленном предшественником Ардага на посту начальника военной разведки генерал-майором Брэкенбери 1 мая 1886 г., английские стратеги хорошо осознавали значение поиска союзника для сдерживания России в Восточной Азии аналогично тому, как они делали это на Ближнем Востоке. Если во втором случае стратегическим партнером выступала Османская империя, то в первом на эту роль первоначально могла претендовать только Цинская империя, несмотря на кризис, в который она погрузилась с середины XIX в. Поэтому многие эксперты в военном ведомстве и в Адмиралтействе были убеждены, что только совместной атакой британского флота и цинских сухопутных войск против Владивостока, Николаевска, Посьета, Хабаровска и Петропавловска-Камчатского — этих главных опорных пунктов России на Тихом океане — можно довести войну с ней до успешного завершения. Таким образом, получалось, что Британии следовало заручиться поддержкой империи Цин, пообещав ему, в свою очередь, содействовать возврату территорий, отторгнутых Россией в 1850-х — 1860-х гг. с учетом опыта дипломатического давления на Россию в 1881 г., когда империи Цин удалось вернуть область Или, оккупированную Россией на протяжении десяти лет. Согласно мнению Брэкенбери, заключив союз с Пекином, Сент-Джеймский Кабинет «убил бы сразу двух зайцев», обеспечив торговые интересы в северной части Тихого океана и одновременно взяв под контроль внешнюю политику империи Цин[1032]. Керзон, который разделял эти взгляды, также заявил в интервью Таймс, что задача Британии на Дальнем Востоке двойственная: она должна «переформатировать» Китай и одновременно создать тройственный альянс с ним и Японией, чтобы противостоять агрессии «коварных московитов»

[1033].

Изучение документации российского Генерального штаба доказывает серьезность угрозы для владений России на Дальнем Востоке в случае возникновения такого союза. Общеизвестно, что британский флот превосходил по боевой мощи объединенные морские силы Франции и России и что поэтому Русский Медведь не имел шансов нанести поражение Британскому Льву (или в данном случае — Киту) на море[1034]

. Кроме того, к 1890 г. маньчжурское командование в рамках политики «самоусиления» сосредоточило военно-морскую эскадру в северной части Тихого океана, избрав местом ее стоянки Порт-Артур. В результате Владивосток оказался весьма уязвим как для наступления сухопутных сил через Маньчжурию, так и для атаки с моря, например, из базы в Порт-Артуре. Следует помнить, что снабжение Приморского края продуктами питания и военным снаряжением осуществлялось главным образом по океанским маршрутам вплоть до открытия движения по Транссибу в 1903 г.[1035] Помимо этого, дополнительные силы из ближайших Иркутского и Омского военных округов были в состоянии прибыть на театр военных действий в районе Амура или Уссури только по прошествии пяти месяцев, за которые, согласно оценкам российских генштабистов, Китай сумел бы оккупировать Приамурскую и Уссурийскую области

[1036].

Выходом из данного стратегического тупика для России явилось бы уничтожение британских морских сил на Тихом океане. В предыдущих главах уже описывались соответствующие планы царских стратегов высадить десанты в Гонконге и Сингапуре, чтобы изолировать эти морские базы от метрополии и перерезать линии коммуникации Великобритании с ее владениями в Восточной Азии. Симптоматично, что 10 мая 1888 г. во Владивостоке начала свою работу специальная комиссия по рассмотрению сценариев действий крейсеров на море против британского и цинского флотов. Через полгода ее члены под руководством капитана 1-го ранга С.О. Макарова — будущего вице-адмирала и командующего Тихоокеанской эскадрой в первые месяцы русско-японского конфликта, подготовили детальный план крейсерской войны на океанских просторах между Канадой и Австралией. Невзирая на значительный риск его осуществления, офицеры Морского Генерального штаба продолжали рассматривать возможность такого варианта борьбы на море вплоть до начала войны против Японии[1037]

.

Соперничество великих держав за преобладание в Корее явилось еще одним значимым фактором в региональных отношениях на пороге XX в. Ее выгодное географическое положение между Китаем и Японией наряду с богатыми минеральными ресурсами и колоссальными запасами древесины превратили полуостров в «яблоко раздора» между Россией, Британией, Китаем и Японией. Открытие Кореи японцами в 1876 г., а также посягательства русских и англичан на ее морские порты в середине 1880-х гг., о чем говорилось выше, знаменовали начало новой эры корейской истории.