Босиком по краю моря

– Да. Как я сказал, она очень умная и отлично работает. Кстати, была студенткой Вадима Суржикова. Помнишь его? – спросил Олег, но имя друга он произнес с запинкой.

– Вадима?! Конечно! Такой благообразный, рассудительный. И очень интересный внешне. Просто артистическая внешность! Как он? Все в университете?

– Да, там. Профессор.

– Помню, говорили, самый молодой…

– Мама, я не о Суржикове хотел, я про Женю. Понимаешь, она ждет ребенка.

– Господи… – Марьяна Александровна всплеснула руками. – Вам по сколько лет?! Словно десятиклассники.

Бояров видел, что мать растеряна – она не знала, как реагировать на новости. «Да и как отреагируешь на это? Особенно если сыну чуть за сорок. Взрослая детина…» – подумал Олег. И он понял, что матери больше ничего нельзя рассказывать, да и это он сболтнул зря. «Идиот!» – дал себе характеристику Бояров. Сейчас, из Москвы, он ситуацию видел совершенно отчетливо и точно знал, какие решения он примет. Самостоятельно примет. И никаких подробностей никто, кроме них с Женей, не должен знать. Родится ребенок, о покое которого они должны позаботиться. И только сейчас Олег понял, что летел сюда не за советом, не для разговоров, а для того, чтобы подпитаться силой. Родительский дом неизменно вселял это чувство покоя и уверенности. Так было всегда, в любом возрасте. Олег не представлял, как может быть иначе.

– Мам, у нас так хорошо, – сказал Бояров, – знаешь, когда у меня появится ребенок, я сделаю все, чтобы у него был такой же дом.

– Ох, – только и ответила Марьяна Александровна и тут же добавила: – Знаешь, ей нужны сейчас витамины. И вообще все вкусное и питательное. Тебе же лететь недолго? Я тебе для нее передам вкусненького. И еще протертую клубнику. Ничего, ничего… довезешь… – добавила она, заметив гримасу сына, а потом спохватилась: – А свадьба?! Когда же свадьба?!

– Мама, она еще понятия не имеет, что я ей сделаю предложение. – И, стараясь не отвечать на ошалевший взгляд Марьяны Александровны, нарочито громко зевнул: – Мама, я поспать…

– Боже мой! С ума сойти от всего этого можно! – проговорила Марьяна Александровна и принялась собирать гостинцы для беременной Пчелинцевой.

Олег улегся на диване в своей комнате, блаженно вытянул ноги и, наслаждаясь привычными домашними запахами, уснул. На душе было спокойно – словно он закончил трудную работу. «Ну, вот и отлично! Все решено», – подумал он перед сном, совершенно позабыв о том, что Женя Пчелинцева даже не подозревает о его грандиозных намерениях.

Трудные решения

Женю выписали из больницы только через месяц. Лечащий врач на прощание надавала множество советов, среди которых был следующий:

– Сейчас не все зависит от вас. Не все, но многое. Поэтому будьте внимательной ко всему, что происходит вокруг вас. И, конечно, без подвигов на рабочем фронте. Для вас сейчас главное – воздух, питание и спокойствие.

– Я все поняла. Буду следовать инструкциям, – отвечала Женя.

Она чувствовала себя вполне сносно. Слабость прошла, аппетит был хорошим, ну а все остальное было обычным течением беременности. Вернувшись к себе домой, она прежде всего устроила генеральную уборку. В доме было и так чисто, разве что пыль вытереть надо было. Следовало и пропылесосить, но Пчелинцевой нужен был предлог, чтобы избавиться от всего, что напоминало о Суржикове. А «памятных артефактов», несмотря на относительную непродолжительность их отношений, набралось немало. И смешные открытки, и мягкие игрушки, платки-косыночки-шарфики, брелоки и ключницы, дорогая косметика и духи… Суржиков умел выбирать и делать подарки, в этом ему отказать было нельзя. Особенно хороши были платки и шарфики, и Пчелинцева помнила, как удивлялась тому, что все купленное Вадимом безусловно подходило под ее гардероб.