Боже, храни мое дитя

Она была слишком слаба, слишком боялась бросить кому бы то ни было вызов – Свитнес, мистеру Ли, Софии Хаксли, – но теперь у нее остался один-единственный выход, и ей придется наконец-то постоять за себя и все-таки бросить вызов тому, единственному в мире человеку, перед которым она впервые в жизни полностью обнажила душу, даже не подозревая, что на самом деле он над ней насмехается. Она понимала, что это наверняка потребует и мужества, и кое-чего еще, но ей казалось, что у нее, сделавшей столь успешную карьеру, все это имеется в достатке. Плюс, разумеется, ее экзотическая красота.

По словам Сэлли и его помощника из музыкального магазина-мастерской, Букер был родом из маленького городка Виски, который находится где-то на севере. Возможно, туда он и вернулся. А может, и нет. Он вполне в силах жить с мисс К. Олив, еще одной из «не таких женщин», которая ему когда-то не понадобилась. Или мог переехать куда-то совсем в другое место. «Ничего, – решила Брайд, – как бы то ни было, а я его разыщу! И заставлю объяснить, почему он, во-первых, так плохо со мной поступил, неужели я не заслужила лучшего к себе отношения, а во-вторых, что он имел в виду, говоря, что я «не такая женщина»?» Какая же ему нужна? Неужели для него плоха вот эта красавица, сидящая за рулем «Ягуара» в светлом, оттенка белых устриц, платье из кашемира и в изящных, лунного цвета, сапожках, подбитых стриженым мехом кролика? Да, она красавица – так считает любой, у кого есть два глаза! Да, она творческая личность и успешный менеджер! Она возглавляет один из основных отделов миллиардной компании и готова хоть сейчас предложить несколько новых линий продукции – например, тушь для ресниц. Ведь любой женщине («такая» она, как Букеру нужно, или «не такая») хочется, чтобы у нее была не только красивая грудь, но и длинные густые ресницы. Женщина может быть тонкой, как кобра, и выглядеть вечно голодной, но если у нее упругие сиськи размером с грейпфрут, а большие глаза светятся, как у енота, она будет до самозабвения счастлива. Вот-вот, решила Брайд, именно новой тушью я сразу же и займусь по возвращении из поездки!

Чем дальше к северо-востоку, тем менее загруженным становился хайвей. Брайд казалось, что еще немного, и шоссе со всех сторон обступят непроходимые леса, и деревья, как всегда настороженно, будут следить за нею. Через два-три часа она окажется в стране северных равнин, где ей могут встретиться разве что лагеря лесозаготовителей да маленькие поселки, примерно ее ровесники, соединенные разбитыми грунтовыми дорогами, такими же древними, как местные индейские племена. «Нет, пока я еще не съехала с хайвея, – решила Брайд, – надо где-то остановиться, нормально поесть и немного передохнуть, а уж потом углубляться в местность, где людей и населенных пунктов слишком мало, чтобы путник чувствовал себя спокойно и в безопасности». На одном из придорожных щитов Брайд обнаружила целую коллекцию разнообразных указателей и рекламных объявлений – например, рекламу определенного сорта газа, четырех различных видов еды и двух вариантов съемного жилья. Проехав еще мили три, она свернула к небольшому зеленому оазису чуть в стороне от хайвея. В ресторанчике, который она выбрала, было безупречно чисто и ни одного посетителя, зато стоял застарелый запах пива и табака. Флаг Конфедерации в рамке, уютно пристроившийся в тени государственного американского флага, выглядел несколько староватым.

– Да-а? Что вы хотели? – Официантка за стойкой, выпучив глаза, беззастенчиво рассматривала Брайд. Впрочем, девушке к подобным взглядам было не привыкать, как и к открытым от удивления ртам. И каждый раз при этом она вспоминала, какой прием с первого же дня оказали ей в школе. Как на нее смотрели – словно у нее три глаза!

– Могу я заказать белый омлет? Без сыра?

– Белый? Вы хотите сказать, без яиц?

– Нет. Без желтков.