Боже, храни мое дитя

И лишь когда вся семья поела, Брайд согласилась, превозмогая смятение, принять тазик с холодной водой и хорошенько вымыла себе лицо и под мышками. После этого она настолько повеселела, что даже заулыбалась и с благодарностью приняла тарелку с едой, которую принесла Ивлин. Оказалось, что в духовке готовился не цыпленок, а перепелка, очень вкусная, с густой грибной подливкой. Брайд ела, и ей все больше становилось стыдно за то, что она так себя вела – все время то плакала, то ни с того ни с сего раздражалась и капризничала, как ребенок, не желая не только самой себе помочь, но и с должной благодарностью принять помощь других людей. Волей случая она попала в дом к этим людям, живущим самой простой, почти скудной жизнью, однако они ради нее готовы были буквально из кожи вон вылезти, причем без малейшего колебания и ничего не прося взамен. Однако, как это часто бывает, благодарность и смущение Брайд оказались недолговечны. «Все-таки при всем их благородстве они обращаются со мной, как с приблудной кошкой или собакой, которую пожалели, потому что у нее сломана лапка!» – думала Брайд. Насупившись, она некоторое время изучала собственные ногти, а потом спросила, нет ли у Ивлин маникюрного набора или хотя бы пилочки, а также какого-нибудь лака. Ивлин усмехнулась и молча показала ей свои руки. Ну еще бы! С такими руками, естественно, куда сподручней рубить щепу для растопки или сворачивать голову цыпленку, а не поднимать за тонкую ножку бокал с изысканным вином. «Да кто они такие, эти люди, – думала Брайд, – и откуда сюда пришли?» И ведь даже не спросили, как она оказалась в лесу и куда направлялась. Просто подобрали и стали о ней заботиться: показали врачу, накормили, устроили эвакуацию и ремонт машины. Она чувствовала себя как-то странно; не понимала, почему ее окружили такой заботой, не требуя платы, не выказывая ни капли осуждения, не проявляя даже мимолетного интереса по поводу того, кто она и куда ехала на своем «Ягуаре». Иногда у нее, правда, возникали нехорошие мысли: а что, если они что-то дурное задумали? Но день проходил за днем, а в доме царили все то же спокойствие и все та же несокрушимая скука. Иногда после ужина Стив и Ивлин усаживались снаружи перед домом и начинали петь песни «Биттлз» или Саймона и Гарфункеля. Запевал всегда Стив, перебирая струны гитары, а Ивлин подпевала ему слабеньким, глуховатым сопрано. Когда кто-то забывал слова или начинал фальшивить, пение прерывалось, и оба звонко смеялись.

Так прошло несколько недель. Стив регулярно возил Брайд в больницу, и теперь она уже делала специальные упражнения для больной ноги и с нетерпением ждала, когда, наконец, починят «Ягуар». За это время она успела узнать, что ее хозяевам за пятьдесят, что Стив в свое время закончил Рид-колледж в Портленде, штат Орегон, а Ивлин – государственный университет в Коламбусе, штат Огайо. Они рассказали Брайд о том, как познакомились, то и дело прерывая свой рассказ взрывами смеха. Собственно, впервые они встретились в Индии (Брайд заметила, как блеснули у обоих глаза, когда они быстро переглянулись: наверняка эти воспоминания были им очень приятны); затем последовала новая встреча в Лондоне, затем – в Берлине; а когда – уже в Мехико – они встретились в очередной раз, то решили, что подобным редким встречам «пора положить конец» (Стив, сказав это, ласково провел согнутым пальцем по щеке Ивлин), и в итоге они поженились в Тихуане, а вскоре перебрались в Калифорнию, «чтобы зажить настоящей жизнью».

Брайд понимала, что зависть, которую она испытывала, глядя на них, какая-то совершенно инфантильная, но ничего не могла с собой поделать.

– «Настоящей» – то есть бедной? – спросила она, улыбкой скрывая легкое злорадство.

– Что значит «бедной»? Без телевизора? – поднял брови Стив.

– То есть без денег, – ответила Брайд.

– Это одно и то же, – заметил он. – Нет денег – нет и телевизора.

– Нет денег – значит нет и стиральной машины, холодильника, ванной комнаты!

– А что, разве деньги помогли тебе выбраться из разбитого «Ягуара»? Разве деньги твою задницу спасли?

Брайд прищурилась, но у нее все же хватило ума не отвечать Стиву. И потом, что она, собственно, понимает в бескорыстной доброте? Или в любви, которой не нужны даже самые необходимые вещи?

Она провела у них в доме шесть трудных недель, ожидая, когда врач разрешит ей ходить, да и «Ягуар» еще не доставили из ремонтной мастерской. Здесь, собственно, имелась одна-единственная автомастерская, и там нужных деталей, конечно же, не нашлось, так что пришлось выписывать не только петли для дверцы ее «Ягуара», но и новую дверцу. Сон в этом лишенном электричества доме, который с наступлением ночи окутывала непроницаемая тьма, казался Брайд похожим на пребывание в гробу. Зато здесь на небе было столько звезд, сколько она никогда в жизни не видела. Правда, стоило ей вернуться с улицы в дом и улечься на диван под грязным потолочным окошком, как всякое желание спать пропадало. Засыпала Брайд всегда с трудом.