Божественный лик Византии

Но Льва не зря прозвали «мудрым» – он решил запросить мнение о каноничности четвертого брака у остальных патриархов, включая Римского папу. И папа с легкостью дал разрешение на этот брак, сославшись на соответствующую практику Римской церкви. Конечно, папой двигали не только филантропические настроения, но и желание продемонстрировать свою силу и авторитет на Востоке. Воспользовавшись этим поводом, Николай заявил о незаконности вмешательства понтифика в дела Константинопольской церкви и возглавил движение за ее «независимость». Можно сказать, что ситуация возникла «или – или». Из завязавшейся борьбы мог выйти только один победитель. Или должен был пасть патриарх, или Восток получил бы своего «папу», не менее могущественного и авторитарного, чем его римский аналог.

Однако в желании обрести ореол мученика и стать жертвой императора Мистик перегнул палку. 6 января 907 г. патриарх остановил царя у порога храма, запретив проход на богослужение «без единодушного, – как он сказал, – согласия митрополитов». Император, понимая, что правда за ним, подчинился дерзкому архиерею, но вскоре публично напомнил Николаю все его измены, лишил патриаршества, повелел схватить и отправить под строгим надзором в монастырь[465].

Церковный клир и народ на этот раз уже не были на стороне зарвавшегося архиерея, который, повидимому, поднадоел своими скандалами и образом действий. Спустя несколько дней, созванный Собор дал разрешение императору на четвертый брак и снял с него епитимию. Зоя стала императрицей, а Константин Порфирородный – законным наследником и соправителем Льва.

Правда, в итоге патриарх все же вышел победителем в схватке с императором. Уже после его смерти в 912 г. Николай был возвращен на кафедру царем Александром, успешно интриговал против Зои и после воцарения главы очередного заговора адмирала Романа I Лакапина (919—944) провелтаки в 920 г. соборное решение о запрете четвертого брака. Юный император Константин VII Порфирородный ежегодно должен был присутствовать при чтении акта, заклеймившего браки, подобные тому, от которого он родился, и каждый год отмечать как праздник прекращение церковного раскола, вызванного четвертым браком своего отца. Это было, конечно, наглядным подтверждением силы папистской партии и днем ее торжества.

Задумаемся: насколько острота спора и способы противодействия императору со стороны некоторых церковных кругов соответствовала существу ситуации? Лев Мудрый (или Философ), как и любой монарх, был озабочен проблемой преемственности династии, т.к. предыдущие браки не дали царю наследника. Желая сочетаться с любимой женщиной и матерью своего сына, император искал любую правовую возможность легализовать их в искомом качестве, не преступая церковные каноны. Но церковная практика на этот счет не была единой: на Востоке склонялись к возможности допускать только третье бракосочетание, на Западе обыкновенно разрешался четвертый брак. И всегда ранее Церковь, желая сохранить единство христианских общин, стояла на принципе икономии и допускала существование различных местных практик и обычаев. Напомним, что каноническое запрещение на четвертый брак было определено лишь после смерти Льва на Константинопольском соборе 920 г.

В условиях, когда вселенские каноны не оговаривали все случаи церковной дисциплины и касались лишь конкретных прецедентов, не было ничего невероятного или преступного в том, что царь выбрал ту практику, которая открывала ему желанные возможности. Отметим: помимо субъективных мотивов Лев, как царствующий монарх, должен был задуматься над тем, что будет с государством после его естественной кончины. А ответ в данном случае совершенно очевиден – угасание очередной династии всегда приводило к общественным нестроениям, которые можно было миновать, обеспечив Империи законного наследника престола.

И очевидно прав Ш. Дилль, утверждавший, что в итоге Лев VI Мудрый оказал значительную услугу Империи: только наличие законного наследника, вокруг которого сплотились все его приверженцы, не дало Византии погибнуть в хаосе наступившего безвластья. «Если Македонский дом вместо того, чтобы занимать престол в течение нескольких недолгих лет, управлял Византией в продолжение почти двух веков, дав ей славу и редкое благоденствие, она этим главным образом обязана предусмотрительности Льва VI, тонкой дипломатии и спокойному мужеству, с каким этот царь преследовал свою цель, достигнутую несмотря на все трудности, несмотря на все сопротивление»[466].