Брат, найди брата

— Не ругайся, что поздно… Твой пришел?.. Только что? А губы?.. Не посмотрела?.. А куда же ты смотришь?! А ты посмотри!.. А что я тебе говорила?.. А ты спроси!.. Ты молодая еще, ты слушай. Ты спасибо скажи… А то мы сидим тут, дурочки, дома весь вечер, а они, может, всей компанией… Что?! Уже не разбудишь?.. Что-что — что у него?.. Мундштук?.. Дверь им пробовал открыть, а ключи там оставил? Так-то сходится… Вроде похоже. Но я сейчас на всякий случай еще Капитолине Иванне позвоню…

Муж Капитолины Иванны, уже окончательно уснувший, только бормотал еле слышно: там-па-па-па!..

Выходило у него, пожалуй, лучше, чем на трубе. А главное, что это тоже было к одному и тому же. Тоже «сходилось».

Тут Крошкин уснул. В коридоре на стуле.

— Ревнует, — значит, любит! — сказал я ему, когда мы разговаривали на следующий день.

Он ответил насмешливо и вместе с тем радостно:

— А кто мне синяк утром пудрил, ну?!

…И лежит на столе моем, и уже слегка пожелтел, только начатый очерк о станице на юге. И ждут, когда я вернусь к вечерним огням на теплом их коше под колкими звездами, уставшие за долгий день пастухи…

А я уже часто не знаю, где моя родина. Где родился и вырос или куда постоянно уносят другие видения? Молодости, прошедшей в ином краю…

КРЕПКИЕ БАШМАКИ

Как это всегда бывает: у тебя ни секунды лишней, надо мчаться — скорей, милый, скорей! — но один из темных кругляшей почтового ящика, кажется тебе, призывно белеет, значит, уже успели сунуть газеты, половина десятого, еще бы, уже опаздываешь — а может, письмишко есть?..

И ты, секундою назад решивший в лифте, что почта — это потом, летом, как говорится в известном анекдоте, летом, а сейчас — в темпе на автобус — ты вдруг торопясь достаешь ключи и, прижимая портфель коленом к стенке, пытаешься побыстрее открыть давно уже испорченный замок, дергаешь погнутую ребятней крышку, пальцем оттуда газеты, пальцем, но все, как на грех, конечно, валится мимо рук, все на каменном полу, и никакого письма тебе — ишь о чем он с утра пораньше: может, приятное какое известие… А может — неожиданный интерес? Большие деньги?!

Дурак старый.

Лихорадочно закрываешь ящик, нагибаешься за газетами, в портфель их уже на ходу, в портфель, а дверь — ногою, но тут из общей пачки настырно выпадает сложенный до размеров обычного конверта, перетянутый полоской бумаги с твоим адресом родной твой «Металлургстрой», и ты, уже на пределе, подхватываешь его со ступеньки и суешь в задний карман брюк — только там тебе и место!..

Проклятая газетенка. Не бросать же…

Потом она нет-нет да и напомнит о себе в автобусной давке, и ты, уже слегка отошедший от гнева на нее и как бы даже слегка перед нею виноватый, по-дружески советуешь: терпи, маленькая, терпи, а то как бы не вынесли тебя отсюда вместе со штанами. Ты такая понятливая всегда была, имей в виду: «в связи с отъездом детей в летние лагеря отдыха интервалы в движении автобусов увеличены…»

В массовом забеге от остановки автобуса до эскалатора метро тебе, конечно, тоже не до нее, но уже там, в вагоне, когда опять увидишь, как поголовно сидящий сильный пол, словно сомкнутыми боевыми щитами прикрывается газетами от сплошь стоящего слабого, когда с гордостью заметишь, как увлеченно склонились над книжками, разложенными поверх модных сумок на коленях, разномастные юные головки, и тебе наконец-то станет стыдно, что живешь ты в самой читающей стране, но, как все порядочные люди, всякий свободный миг не утыкаешься в печатную страницу, а все больше глазеешь по сторонам, — тогда ты, пытаясь тянуться стрункой, достаешь эту газетку, словно бы для того и созданную такой крошечной, чтобы ее можно было бы без скандала развернуть между жиденьким начесом пожилой соседки слева впереди и вильгельмовским усом старичка впереди справа…

Глядишь на заголовки, и невольный, чуть ревнивый отклик на них — словно быстрый короткий разговор: с самим собой?.. С этой маленькой газетенкою?.. С теми, кто ее нынче делает?

Под рубрикой «Маршрутами пятилетки» — заголовок: «С хорошим качеством» — ну, спасибо, успокоили, братцы, перестанет теперь душа болеть, а то ведь с ним дальше некуда. «Готовятся к ударному труду» — это сколько же, любопытно, можно к нему готовиться? «От теории — к практике» — тоже давно пора бы, давно пора!.. «Нужны действенные меры» — еще как нужны, и да-а-авно нужны, ой-ей-ей — как! «Где смежники?» — это вечный вопрос, да. Посерьезней, чем: «Быть или не быть?..» «Дайте кирпич!» — глас вопиющего в пустыне. Кто его тебе даст, глупенький?.. «Дорога́ ложка к обеду» — свежо как… Если вдруг еще будет «Иван кивает на Петра» — совсем хлопцы исхалтурились… И вдруг ты буквально столбенеешь: да!.. Ну да. Да!

Кивает-таки!

— Выхо́дите, мужчина?

— И портфель под ногами поставил — убиться можно!

— Выхо́дите или нет?!

— Молчит, главно!

А я и правда не могу ни шелохнуться, ни слова вымолвить — столбняк! Ведь надо: угадал!

И хорошо, что и раз, и другой меня пихнули, потом портфель пнули, обоих, спасибо, в угол задвинули…