Брат, найди брата

Они с Ведениным сидели у того в кабинете, когда раскрылась дверь, вошел человек с раскладушкой, и только за ним уже вбежала рассерженная Нина Павловна.

— Товарищ Нефедов! Товарищ… Николай Фадеич! Я ничего не могла поделать.

А Нефедов у стеночки деловито расставлял раскладушку. Прежде чем лечь на нее, сказал:

— До тех пор, пока не позвоните в ЖЭК, чтобы они немедленно вернули квартиру, отсюда я не уйду!

Веденин посмотрел на часы, дружески сказал в нос:

— У меня сейчас важное совещание! Нефедов! Может, часок ты пока в приемной полежишь?

Тот даже не приподнял головы:

— Мое слово, Николай Фадеич, вы знаете.

— Ну хорошо, — и Веденин посмотрел на секретаря. — Соедини меня срочно с погрузбюро.

Беловой ничего не успел сообразить, как Веденин уже говорил в трубку:

— В кабинет директора — срочно бригаду грузчиков. С машиною. Срочно. Надо тут вынести кое-что. В наряде потом укажете: уборка мусора с территории. И за вредность заплатите… тут с запахом!

Не мог же Беловой громко спорить с директором при этом фрукте — Нефедове! И он только имя-отчество Веденина повторял да показывал жестами: не стоит… нельзя!.. Нехорошо, мол!..

А грузчики были тут как тут. Словно давно уже дожидались в приемной.

— Вынести! — показал директор на раскладушку. — Только как можно осторожней.

— Не кантовать? — деловито спросил старший.

— Да-да, — подтвердил Веденин. — Не кантовать. На машину погрузите и — за проходную!

— Николай Фадеич! — как можно спокойней, но и как можно тверже сказал Беловой. — Или вы немедленно прекратите, или — даю вам слово! — следующее заседание парткома мы посвятим персонально вам!

— Ты меня обижаешь! — глядя на него ясными глазами, сказал Веденин. — Разве я не люблю бывать на парткоме?

Грузчики уже вытащили раскладушку с Нефедовым из кабинета, уже осторожно несли по коридору, а слева и справа распахивались двери — народ валил посмотреть на чудо…

Потом было жаркое заседание парткома, выступили один за другим, все, кто мягко, а кто и пожестче — как обер-мастер дядя Вася со старой печки — выговаривали директору, и Полосухин, этот рубаха-парень, тоже говорил Веденину что-то доверительное, сердечное, что-то свойское, почти задушевное — умеет он, все заслушались! — и Беловой уже было успокоился и настроился чуть ли не на лирический лад, когда, заключая выступления, заговорил:

— Итак, товарищи, мы тут с вами три с половиной часа разговаривали на повышенных тонах, а это значит, что вопрос у нас на повестке дня стоял серьезный: нравственный облик руководителя… в данном случае директора завода-Николая Фадеевича Веденина, да. И все выступившие, все члены парткома единодушно подчеркнули, что Николай Фадеич бывает непростительно резок и временами проявляет своеволие, товарищи… Я думаю, что Николай Фадеич сделает из этого соответствующие выводы, и хорошо, если хотя бы некоторые из них мы с вами услышали бы уже сейчас…

Лучше бы он ему слова не давал!

Веденин встал и долго молчал, словно что-то хотел додумать, потом громко сказал:

— Кочевники!.. Русь покончила с ними давным-давно, а вот черная металлургия никак не может… Это же надо! Сибирь для них дерьмом пахнет — Европу им подавай. Сегодня Череповец, завтра Липецк, а послезавтра — Жданов или Кривой Рог… У них, по-моему, есть медицинские карточки на ведущих специалистов по всей стране. Только у кого здоровье чуть пошатнулось — кочевник под него уже едет. В надежде на скорую карьеру. А если там его раскусили, поняли, что за ценный кадр к ним прибыл… одним словом, не потрафили, он тут же обратный ход, домой, к мамочке!.. А директор все это время держи для него в резерве квартиру, чтобы он немедленно в нее и въехал. Он там вчера задал плавку и думает потом, что у нас сегодня он ее же и выпускает… Там квартиру закрыл вчера на ключ, этим же ключом думает сегодня уже у нас дверь открыть. Не-е-т, дорогие товарищи, так не бывает!.. С этим злом надо бороться. Так же упорно, как наши предки. Только тогда мы их победим. Только тогда покончим с этим бедствием черной металлургии — с кочевниками. — И тут он вдруг повернулся к Полосухину, повел значительно пальцем: — Так же, как с однорукими тоже покончим!

Полосухин простодушно улыбнулся:

— А это еще что за категория, Николай Фадеич?

— Должен бы знать! — живо откликнулся Веденин. — Потому что сам к ней принадлежишь! К этой категории… К тем, кто на заводе только одной рукой работает, потому что другая у него — там, в главке! — И поднял палец к потолку. И оглядел остальных… — Знаете, поди, а для того, кто не знает, скажу: из-за недогляда Полосухина в конверторном цехе мы понесли убыток почти в мильон рублей!.. В мильон, товарищи!.. А стоило его оштрафовать, как мне… оттуда… позвонили и пообещали — не поверите! — оставить без премиальных весь завод… я повторяю, весь! Должен вас поставить в известность, я сказал прямо, что мы готовы единожды пойти на такую жертву, чтобы только и духу его потом здесь больше не было! А мы его до сих пор в парткоме, Полосухина, держим. Как так вышло?.. Вот о чем надо было сегодня, товарищи!