Брат, найди брата

— У тебя другой вариант. Другой. А тут и в самом деле запилят. Плюс кое-какие другие привходящие обстоятельства… Столица! И через три-четыре года такой директор будет готов обратно — в родные пенаты. И тогда твоя очередь, Юра!

— Это тебе тоже поручили сказать?

— Нет, это я сам такой догадливый. И с тобой, как всегда, совершенно открыто, понимаешь?.. Так что, может, давай-ка продадим его, а? Перчаткина.

— В министерство, ты имеешь в виду? — усмехнулся Брагин.

И Полосухин рассмеялся так искренно, что на глазах у него выступили слезы:

— А ты все тот же, дружище, ты все тот же!..

— Хорошо это? Или плохо?

— Видишь ли, я довольно прилично знаю парня, которого могут к вам сюда бросить на укрепление…

— Знаешь, как себя самого?

И Полосухин опять рассмеялся до слез, только потом уже другим тоном проговорил:

— Я полагаю, вы бы с ним сработались, а?

— А можно я подумаю?

И Полосухин посерьезнел и по-дружески сказал:

— А как же, дружище, иначе?! Все наши беды оттого, что мы — не думаем!

В кабинете у директора завода идет совещание. За длинным столом сидят Перчаткин, Брагин, Ступин, главные специалисты завода, а также Зоя, которая работает старшим инженером в центральной заводской лаборатории. Здесь и начальник отдела капитального строительства Абрам Ушерович Цинкер, маленький подвижный человек, которому на вид можно дать и пятьдесят, и семьдесят. Среди других участвует в совещании и начальник монтажного управления Васильев.

За отдельным столиком расположились Нина Павловна и Людмила с блокнотами.

Говорит обаятельный Полосухин:

— Признаюсь вам совершенно откровенно, что я не ожидал… таких всесторонних и таких глубоких ответов… на те вопросы, которые поставит перед заводом министерство. И в этом смысле со своей задачей… вы пока справляетесь, можно сказать, блестяще, и это, уверяю вас, вовсе не комплимент, а констатация факта, как говорится… Но я подчеркиваю: со своей  з а д а ч е й. Я же от имени руководства главка хочу поставить перед коллективом Сталегорского металлургического комбината  с в е р х з а д а ч у. И в этом, товарищи, разница. Не открою секрета, если скажу, что дела в нашей отрасли… хотя и наметились кое-какие… и даже, может быть, существенные сдвиги… в целом идут пока далеко не блестяще. Именно поэтому каждый лишний денек, который проработает ваша старушка домна, — это тысячи тонн чугуна в счет погашения общего нашего… и вашего в том числе, товарищи сталегорцы, долга государству… Потому я и хотел бы, чтобы все здесь присутствующие взглянули на дело именно с этой точки зрения… с точки зрения  с в е р х з а д а ч и, товарищи. Как, Александр Максимыч?.. Что скажете вы как руководитель?

— Мы вам назвали самый крайний срок… Какой только могли, — не сразу откликнулся Перчаткин. — А оттягивать его еще дальше, — значит, идти на заведомый риск. — Подумал немножко и добавил: — Я считаю, на большой риск.

— Все так считают? — спросил Полосухин. — И вы, Юрий Петрович, так думаете?

Брагин сперва замялся…

— У нас с Александр Максимычем всегда были разные мнения на этот счет. Имею в виду — риск. То, что он часто считает риском, на самом деле — всего лишь смелый инженерный расчет.

— При чем же тут смелый, если вы говорите: расчет? — возразил Перчаткин. — Расчет может быть только верным или неверным…

— Словеса! — уже резче сказал Брагин. — Все это словеса!.. А я считаю, что для нас это, если хотите, вопрос чести. Металлурги мы или нет?! Инженеры или недоучки? Если лаборатория со своими пробами не поможет нам верно угадать форму «разгара» в старой печке — этой самой луковицы в днище, — значит, грош ей цена. Лаборатории… Так, Зоя Николаевна?

Она сказала, может быть, осторожней, чем в ее положении следовало:

— Предположим.

— И предполагать нечего, — отрезал Брагин. — Или если Ступин со своими орлами в самую нижнюю точку этой луковицы буром не попадет, чтобы весь чугун и в самом деле — до капли!.. Значит, тоже им грош цена. И тоже, значит, поганой метлой — и самого начальника, и всех его мастеров хваленых… Так, Алексей Степаныч?

Ступин сказал, словно приглядываясь к Брагину:

— В принципе, да.

Полосухин протянул в сторону Брагина крупную свою руку с раскрытой ладонью:

— То есть, как я понимаю, именно  с в е р х з а д а ч у  вы, таким образом, и ставите сейчас перед специалистами завода? — резко сжал кулак, и приложил к груди — словно что-то поймал.

— Ой, дорогие металлурги!.. Дорогие наши заказчики!.. — громко сказал молчавший до сих пор Васильев. — Не подведете вы нас под монастырь?.. Все прорехи одним стежком хотите залатать… Забрать все, какие можно, гроши…

— А ты в чужом кармане гроши не считай! — отрезал Брагин.

Васильев похлопал себя рукою по боку:

— Я в данном случае, скажу вам откровенно, больше за свой переживаю!