Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

Как бы ни старались англичане очернить задуманный Екатериной II вооруженный нейтралитет, он все больше привлекал внимание правителей других государств. Вслед за Голландией 8 мая 1781 г. к нему присоединилась Пруссия. В сентябре 1781 г. с просьбой о включении в нейтральную Лигу выступил Иосиф II. По этому поводу Гаррис писал в Лондон: «Все это … наводит на мысль, что Ее Императорское Величество решилась возвести эту странную, но любимую ею меру на степень постоянного закона, сохраняющего силу и в мирное время, для чего она намеревается насильно навязать этот закон даже … тем державам, которые сами по себе вовсе бы не были расположены ему подчиняться»520

. Дипломат недоумевал, почему императрица с таким упорством держится за эту «дикую систему», на которую ею уже истрачено больше, чем можно было получить от обычного нейтралитета, однако не считал нужным пытаться разубедить Екатерину II в ее заблуждении.

Между тем европейские державы отнюдь не считали Декларацию о вооруженном нейтралитете «заблуждением». После Австрии 13 июля 1782 г. к нему присоединилась Португалия, а 10 февраля 1783 г. – Королевство обеих Сицилий. Франция, Испания и США также признали принципы вооруженного нейтралитета, хотя формально к нему не присоединились. По сути дела, из крупных морских держав лишь Великобритания не признала Декларацию о вооруженном нейтралитете.

Противодействие Великобритании принципам вооруженного нейтралитета и продолжающиеся отдельные попытки англичан задержания российских судов вызвали со стороны Екатерины II охлаждение в отношениях с британским послом. В депеше от 9 ноября 1781 г. Гаррис сетовал на то, что с некоторых пор императрица стала заметно отличать его противников – министров Франции и Пруссии, к которым относилось прежде весьма прохладно.

В своих депешах в Лондон посол неоднократно возвращался к теме, связанной с вооруженным нейтралитетом. Императрица, на его взгляд, стремилась «обратить» правила вооруженного нейтралитета во всеобщие законы, однако, считал дипломат, она ошиблась при составлении этого проекта. «Гордость помешала ей тотчас же от него отказаться, – полагал Гаррис, – а с тех пор тщеславие и непомерная лесть укоренили его в ее уме»521

. Дипломат полагал, что если бы англичане с самого начала или отвергли, или приняли вооруженный нейтралитет по отношению к одной России, то он «остался бы без всякого значения». Теперь же слишком поздно. Гаррис считал, что за «простое удовлетворение фантазии» императрицы вряд ли стоило платить дорогую цену, признавая нейтральную конвенцию.

Как бы то ни было, но идея создания Лиги нейтральных государств, инициированная Екатериной II, постепенно воплощалась в жизнь. Как отмечал известный британский ученый М. Андерсон, создание «вооруженного нейтралитета», хотя и нежеланного для англичан, способствовало усилению величия и могущества России, которого не видела Британия со времен Полтавы. Одержав блистательные военные и морские победы и приобретя новые территории, Екатерина, казалось, «сама себя короновала своими достижениями и сделалась арбитром в Европе». Пресса и общественное мнение Британии осуждали правительство за то, что оно позволило России сделаться морской державой. Журнал «Scots Magazine» писал: «Великобритания, первая морская держава в мире должна стыдиться за то, что на протяжении нескольких лет она принимает законы от империи, которая на памяти многих, ныне живущих, училась у нее строить корабли и управлять ими»522.

Вместе с тем возросший статус России как европейской державы в правление Екатерины II вызвал у многих британцев восхищение. Пресса писала о быстром росте и значительном усилении величия России. В то же время усиление позиций России на международной арене, вызванное победой в Русско-турецкой войне, завоеванием Крыма, посреднической ролью в войне Великобритании с Голландией, наконец признанием доктрины вооруженного нейтралитета рядом стран не могли не вызвать раздражения «естественной союзницы» Великобритании. Россию англичане стали рассматривать как державу, которая представляла для них угрозу. И действительно, вооруженный нейтралитет Екатерины II в определенной мере подорвал морское могущество Великобритании. Не удивительно, что британская дипломатия потратила столько сил, чтобы повлиять на российскую императрицу, заставив ее отказаться от своего «детища». Однако все было напрасно. Первый в истории вооруженный нейтралитет, инициированный Екатериной II, распался естественным путем после заключения воюющими державами Версальского мирного договора в 1783 г., поскольку необходимость в нем попросту отпала.