Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

Останавливаясь на описании церковных обрядов, Макартни особое внимание уделял «самой торжественной службе русских» – обряду бракосочетания. Он писал, что очень немногие мужчины и женщины, за исключением проживающих в монастырях, остаются вне брака после того, как достигли брачного возраста. Полигамия запрещена, и никто не может вступать в брак более трех раз. Формально все браки заключали родители жениха и невесты, которые даже не видели друг друга. Однако в результате реформ Петра Великого в этом обычае произошли перемены, хотя согласие родителей по-прежнему оставалось важным при заключении брака. В более отдаленные и «варварские времена» церемонии бракосочетания были очень многочисленны, и в нынешнее время среди низших классов, особенно в деревнях, эта традиция сохраняется. Что касается представителей высшего сословия, то они этого избегают, хотя и устраивают роскошные приемы по случаю бракосочетания. Представители низших слоев должны испрашивать согласие на брак у господина, которому принадлежат, в особенности, если женщина желает выйти замуж за крепостного другого хозяина. В этом случае согласие дается, если взамен господин получает другую женщину, поскольку собственность на детей принадлежит тому, кому принадлежит собственность на мужа. Автор обращал внимание на то, что в России допускаются разводы, основаниями для которого могут быть желание супруга уйти в монастырь, насилие против женщины, либо доказательства неверности супруги745

.

Характеризуя российское общество, Макартни особое внимание уделил положению и роли женщин в нем. Женщины из простонародья, писал он, продолжают оставаться в том же «состоянии варварства и подчинения своим мужьям», которое не раз описывали прежние путешественники. Что касается жен горожан или купцов, то они, как говорят, обладают качествами, которые составляют тип «la bonne femme du vulgaire» («заурядных женщин»). Среди многих дам высшего света, с которыми Макартни мог встречаться во время пребывания в России, превалируют «распутство и безграничная распущенность». Да, и вообще, на его взгляд, женское целомудрие редко процветало при дворе и не особенно ценится. Причина тому – воспитание, полученное девушками в юности. В России воспитание доверено французским авантюристам, либо гувернанткам-француженкам, «отсутствие способностей которых является наименьшим недостатком, а предыдущая деятельность не заслуживает доверия». Этим объясняется, почему в умении одеваться, в элегантности русские женщины высшего круга превосходят женщин соседних государств. В то же время испорченные «небрежным или уродливым воспитанием», они не находят никаких ресурсов в себе и бросаются на любой объект, который может развлечь или занять их внимание. Не испытывая чувств, непостоянные в своем выборе, девицы часто капризны и ветрены в своих сердечных привязанностях. Они тщеславны и легкомысленны, многие из них с жадностью бросаются за любой тенью нового неиспытанного удовольствия, смелы и предприимчивы в стремлении к удовольствиям, не обращают внимания на ожидающую опасность их бесчестия, не стыдятся огласки, равнодушны к позору.

Критически отзываясь о дамах высшего света, англичанин вынужден был признать, что подобные характеристики не относятся ко всем придворным дамам, поскольку среди них он может назвать таких, которые «составляют украшение своего пола», хотя число их незначительно и они являются исключением из общего правила746.

Макартни подробно остановился на характеристике крестьянства. Он выделял крестьян свободных, царских, дворовых, монастырских, заводских, крепостных. Свободные крестьяне, названные однодворцами, проживают главным образом в районе Воронежа и Белгорода и происходят из потомков эмигрантов из Польши и Украины. Среди них есть и несколько выходцев из русской знати, попавших в эти земли во время военной службы при Петре I. Хотя термин «однодворцы» означает владельцев одним домом, продолжал автор, некоторые крестьяне владеют значительными земельными наделами. Они несут расходы по обеспечению рекрутов так же, как и другие крестьяне. Царские крестьяне, на взгляд автора, пользуются большей свободой, чем другие; если они платят налоги и обеспечивают рекрутов, или работают в шахтах, то освобождаются от других повинностей.