Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

Касаясь послужного списка генерала Потемкина, Ганнинг сообщал, что тот прибыл ко двору из армии, где находился во все время продолжения Русско-турецкой войны, и где, как слышал посол, «его терпеть не могли». «Во время революции (дворцовый переворот 1762 г. – Т.Л

.) он был сержантом гвардии, но, будучи креатурой Орловых и принимая деятельное участие в этом деле, он … был повышен в звании камер-юнкера». Благодаря этому назначению Потемкин получил возможность часто встречаться с императрицей. Неудивительно, что его поведение «возбудило ревность» его покровителя, графа Орлова, который изыскал предлог для того, чтобы отправить Потемкина в Швецию. По возвращении тот жил уединенно вплоть до Русско-турецкой войны. Вскоре после начала войны он получил чин генерал-майора. Ганнинг описал также внешность нового «любимца» императрицы. Потемкин, отмечал он, «громадного роста, непропорционального сложения и в наружности его нет ничего привлекательного». «Судя по тому, что я о нем слышал, – продолжал посол, – он, кажется, знаток человеческой природы и обладает большей проницательностью, чем вообще выпадает на долю его соотечественников при такой же, как у них, ловкости для ведения интриг и гибкости, необходимой в его положении». Ганнинг обратил внимание на религиозность фаворита: «хотя распущенность его нравов известна, тем не менее, он единственное лицо, имеющее сношения с духовенством». С этими качествами, приходил к заключению дипломат, генерал может подняться до той высоты, «к какой стремится его безграничное честолюбие». Как только императрица назначила Потемкина генерал-адъютантом, на следующий день он уже исполнял сопряженные с этим званием обязанности834

.

Многих дипломатов приводила в недоумение расточительность императрицы, которая распространялась не только на всевозможные празднества при дворе. Самой значительной статьей в расходах Екатерины II, на взгляд послов, являлись ее траты на своих фаворитов. Мимо внимательного взгляда Гарриса также не прошла череда любовников Екатерины, которые менялись за время его присутствия при дворе835

. О каждом из них Гаррис считал необходимым сообщать в Лондон. Возможно, делалось это не только для того, чтобы скомпрометировать императрицу в глазах общественного мнения и правящих кругов Великобритании, но также, чтобы воспользоваться ситуацией и привлечь кого-нибудь из фаворитов к себе в качестве информатора.

Первый из увиденных Гаррисом фаворитов Екатерины был С.Г. Зорич. Он появился при дворе в 1777 г. в качестве адъютанта князя Потемкина и был назначен командиром личной охраны императрицы. Гусар, не имеющий образования, задержался в ее покоях недолго: осенью 1779 г. после ссоры с Потемкиным он был выслан из Петербурга. В одной из депеш в Лондон в мае 1778 г. посол описывал инцидент, произошедший между князем Потемкиным и Зоричем. Однажды, как только императрица удалилась, Зорич «с неистовством бросился на Потемкина, стал бранить его самыми грубыми словами и непременно хотел с ним драться». Однако Потемкин отклонил подобное предложение и в результате, «по окончании представления», как характеризовал увиденную сцену Гаррис, Зорич последовал в покои императрицы, бросился к ее ногам и заявил, что «как ни велики почести и богатства, которыми она его осыпала», он равнодушен ко всему, кроме ее милостей и расположения. Подобный поступок «любимца» возымел свое действие: Потемкин, встретив холодный прием императрицы, покинул Царское Село и перебрался в Петербург. Екатерина попыталась примирить соперников и предложила Зоричу пригласить князя на ужин. И хотя Потемкин принял это приглашение, Гаррис не сомневался, что он непременно добьется отставки и «пересилит оригинального и угловатого» Зорича836

. Так вскоре и случилось. В феврале 1778 г. Гаррис сообщал: «Настоящий любимец Зорич, кажется, впадает в немилость. Он получил и растратил огромное состояние, но … похвально, что … употребил свое влияние только на добро»837.

Между тем князь Потемкин уже подыскивал для императрицы «нового любимца». И вскоре его усилия увенчались успехом. Преемником Зорича стал И.Н. Римский-Корсаков. О своей отставке Зорич узнал от императрицы, которая сообщила ему об этом «в самых мягких выражениях». В качестве отступного он получил прибавку к пенсии, «огромную сумму наличных денег», а также 7 тыс. крестьян в дополнение к имениям. В это время его «преемник» дожидался своего часа и «не был объявлен» публично до отъезда Зорича из-за опасений «горячего характера» последнего. Гаррис обратил внимание на то, что двор и весь Петербург заняты только этим происшествием, что наводит его на «неприятные размышления и роняет в глазах иностранцев как репутацию императрицы, так и значение империи»838.