Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

Отказ англичан заключить субсидиарный договор с Данией задел Екатерину. Она высказала пожелание переговорить по этому поводу с британским послом. Разговор между ними в деталях воспроизвел историк С.М. Соловьев. «Посмотрим, нельзя ли нам окончить наши скучные переговоры о союзе», – сказала императрица Ганнингу. Тот ответил, что дело трудное. «Как же сделать? – продолжала Екатерина. – Дания нуждается в помощи, ваш интерес не менее моего требует оказать ей эту помощь: никакая система для Севера не может быть составлена без нее, она представляет нам случай оказать наш союз». Ганнинг отвечал, что английское министерство непреклонно в своем решении не допускать никакого обязательства в пользу Дании как условия союза с Россией, и что этот союз рассматривается как основание великой системы и надобно прежде всего положить это основание, а потом уже возводить на нем дальнейшие постройки. «Не вижу, – возразила Екатерина, – почему мы не можем сделать этих двух дел вместе или посредством секретной и отдельной статьи, или в двух разных договорах». Посланник отвечал, что прежде что-то подобное предлагалось относительно шведской субсидии и было отвергнуто в Англии. «В таком случае, зачем же договор? – сказала Екатерина. – Вы вследствие сложности своих интересов, торговых и политических, бесконечно более меня подвержены спорам и разрывам с разными державами; у меня только один враг – турки, а вы отказываетесь включить их в случае союза». – «По моему мнению, – отвечал Ганнинг, – Россия имеет столько же врагов, как Великобритания, и хотя наши враги сильны, однако по нашему положению при нападении их мы не очень боимся стать в тягость нашим союзникам». На это Екатерина сказала: «Что же хорошего может выйти из договора такого общего свойства, какая польза будет мне от него?». И далее завершила разговор словами: «Я нахожу, что дела представляются в Лондоне иначе, чем здесь; ни Россия, ни Англия не может, однако, оставаться долго в подобном положении». Между тем, как подчеркивал С.М. Соловьев, в Англии решили, что лучше остаться в этом положении, и отвечали, что субсидия Дании не может служить основанием союзного договора с Россией. Кроме того, Ганнингу поручили заявить, что в договор не может быть внесена гарантия «захваченного в Польше» (имелись в виду территории, отошедшие к Российской империи по результатам первого раздела Польши в 1772 г. – Т.Л.), и по-прежнему нападение на Россию со стороны Турции «не составляет случая союза»

356. Как видно, ни одна из сторон не желала пойти на уступки не только в решении вопроса о субсидиарном договоре в пользу Дании, но и по поводу политики в отношении Турции и Польши.

Шведский и польский вопросы

Еще одним препятствием для заключения союзного договора стал шведский вопрос. В конце 1760-х – начале 1770-х гг. российская и британская дипломатия сотрудничали в Швеции довольно активно, поскольку их цели – поддержать в риксдаге партию, боровшуюся за ограничение королевской власти и выступавшую протии союза с Францией – совпадали. За период с 1764 по 1771 гг. Англия выплатила на «шведские дела» 100 тыс. фунтов стерлингов, что составляло более ¾ средств, которые выделяла Россия.357 Участие Англии в шведских делах находилось в прямой зависимости от хода переговоров с Россией о союзном договоре. И вплоть до государственного переворота в Швеции в августе 1772 г., по утверждению И. Ю. Родзинской, общность целей России и Англии в Швеции не ставилась в Лондоне под сомнение

358. В инструкциях Ганнингу сообщалось о намерении Георга III оказать императрице помощь в шведских делах359

. Но уже осенью 1772 г. лондонский кабинет отказался принимать участие в планах России, направленных на реставрацию конституционной системы правления в Швеции.

Что же повлияло на изменение позиции английской дипломатии в решении шведского вопроса? В депеше Саффолку от 14 сентября 1772 г. Ганнинг сообщал о своем разговоре с Паниным: «Я сейчас вернулся от графа Панина, – писал посол, – он … в доказательство полного доверия ко мне и к моему двору сообщил мне с условием величайшей тайны намерения своего двора относительно Швеции». План России состоял в том, чтобы к наступлению весны поставить под ружье в Финляндии сильную армию, «которая придала бы вес речам». К тому времени предполагалось вооружить 20 линейных кораблей. Дания должна будет двинуть к шведской границе корпус из 15 тыс. норвежцев, а также приготовить в Зеландии пятитысячное войско. Король Пруссии овладеет шведской Померанией. К сказанному Панин прибавил, что, если король Великобритании поддержит Данию деньгами или выставит свой флот, который обеспечит безопасность этого королевства, это будет «весьма приятно для императрицы». Кроме того, Панин предложил по окончании указанных приготовлений всем четырем дворам соединиться в декларации королю шведскому, «излагающей их желание видеть восстановление конституции в той форме, которая принадлежала ей в 1720 г.»360.