Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

28 июля 1775 г. посол информировал Саффолка о своем разговоре с Паниным. «Императрица повелела Панину сильнейшим образом и в самых энергических выражениях уверить меня в полной ее готовности, – писал он, – оказать Его Величеству всякую помощь, какой он только может пожелать». Ганнинг обращал внимание на то, что Екатерина тем самым желала «заявить свою признательность королю и английскому народу за важные услуги, полученные ею от них в продолжение последней войны, … которыми она … дорожит и которых никогда не забудет». По словам императрицы, продолжал Ганнинг, “никакие узы такого рода не могут привязать ее к нам крепче, чем она в настоящую минуту рассматривает себя с нами связанной, и что мы имеем столь же полное право на всякое пособие с ее стороны … и … она не имеет никаких обязательств, которые бы препятствовали ей оказать нам всякую помощь”». Посол сообщал, что Екатерина поручила графу Панину передать Ганнингу, что она чувствует в себе «врожденную привязанность» к английскому народу, «которого всегда будет любить». Подобные заявления Панина от имени императрицы воодушевили Ганнинга, и он заверил официальный Лондон: «В случае, если окажется необходимость в иностранной помощи, чего, надеюсь, никогда не случится, то несомненно, что Его Величество может рассчитывать на деятельную поддержку со стороны этого государства»391

.

Вскоре Ганнинг смог переговорить и с самой императрицей, о чем он не преминул проинформировать свое руководство. «Вчера, – писал Ганнинг 31 августа 1775 г. – я имел случай высказать лично императрице те уверения, которые я уже просил передать ей по поводу Вашей депеши, милорд, … причем ей угодно было в самых сильных выражениях подтвердить все уже высказанное касательно этого предмета ее министром, уверив меня, что впечатление, произведенное на нее поступками и действиями Его Величества и нации, относительно к ней было до того глубоко, что никакой период времени не в состоянии изгладить его из ее памяти». Екатерина поинтересовалась у посла, есть ли успех относительно решения «споров в Америке» и прибавила при этом: “ради Бога, покончите поскорее с этим делом и не ограничивайтесь одним путем для достижения этой желанной цели … Бывают минуты, когда не следует быть особенно разборчивым”»392

.

По-видимому, подобные заявления императрицы и министра Панина, а также собственные наблюдения посла убедили правительство Великобритании в том, что Екатерина II готова послать свои войска в Северную Америку. И вот 1 сентября 1775 г. граф Саффолк направляет Ганнингу письмо короля для передачи его императрице. «Ваше императорское величество! – обращался Георг III к Екатерине II. – Столь часто повторенные мне Вашим Императорским Величеством уверения в Вашей непоколебимой дружбе, доказательства Вашей постоянной приязни и пламенные желания Ваши о моем благополучии и о счастье моего королевского дома всегда наполняли сердце мое чувствами живейшей преданности к Вашему Императорскому Величеству. … Великодушное заявление, с которым Вам угодно было обратиться … к кавалеру Ганнингу, вызывает с моей стороны самую искреннюю признательность … и … я принимаю предложенную Вами мне помощь некоторой части ваших войск, в чем, быть может, окажется необходимость, вследствие непокорности моих подданных в некоторых из моих американских колоний»393

.

Как видно из данного письма, король считал вопрос о предоставлении ему российской стороной военной помощи совершенно решенным. Неудивительно, что граф Саффолк, направляя документ Ганнингу, просил его озвучить конкретные требования к условиям оказания помощи. Вручая письмо короля императрице, писал он, «Вы вслед за тем объясните, что желательно, чтобы испрашиваемая помощь состояла из 20 тыс. пехоты, приученной к дисциплине, вполне вооруженной (за исключением их полевых орудий) и готовой, как только весной откроется плавание по Балтийскому морю, к отплытию на транспортных судах, которые … перевезут большую часть войск в Канаду, где они поступят под начальство британского главнокомандующего … Русские почти исключительно составят канадскую армию и таким образом будут освобождены от множества мелких затруднений и неудобств, возникающих там, где союзные силы двух различных государств более соответствуют друг другу в отношении численности». Примечательно, что Саффолк особо настаивал на том, чтобы «главное начальство» принадлежало генералу, назначенному королем Великобритании394

.

Спустя неделю от Саффолка последовало новое послание Ганнингу, в котором речь шла уже о проекте трактата с императрицей. Относительно трактата в части «поступления корпуса ее войск на службу и жалованье Великобритании Вы должны понять, – пояснял министр, – что невозможно составить его так точно и положительно, как то было желательно; ибо, принимая в соображение, что настоящее требование столь же ново, как и обстоятельство, его вызывающее, следует много предоставить Вашему усмотрению и обсуждению смотря по тому, какой оборот примет дело по мере хода переговоров»395.